Не думай о том, чего не можешь изменить. Помни: тебя там не было. Единственное, что может связать тебя с трупами, – пистолет. Любая экспертиза подтвердит, что пули выпущены из него.
Я оступилась на сырой гальке, подвернула ногу и зашипела от боли в лодыжке. Шум толпы и музыка сливались в далекий нестройный гул. В полночь будет фейерверк, а потом все начнут разбредаться по домам… Через полкилометра еще одна лестница наверх, нужно успеть туда, чтобы смешаться с толпой идущих с гулянья.
Бесформенная груда бетонных обломков была темнее моря. Я долго елозила руками по жухлой траве, пока нашарила узкую расщелину. Замок сумки негромко щелкнул, из ее темного нутра кисло пахнуло сгоревшим порохом – тревогой и бедой. Сверток глухо стукнул, словно брошенная в неполную копилку монета, – и тут небо разорвал такой ослепительный свет, что я инстинктивно упала ничком, вжалась в холодную гальку, прикрывая голову руками.
Словно кто-то громадный нажал на выключатель, и в темной промозглой ночи стало светло. С обрыва по морю и небу лупили мощные прожекторы. Край обрыва был оцеплен вспышками ярко-оранжевого пламени, будто по нему протянули гигантскую елочную гирлянду и ее лампочки беспорядочно вспыхивали, разрывая темноту. Груда бетона, за которой я притулилась, извергала такое же оранжевое пламя, только вспышки были чаще и мельче. А навстречу этим вспышкам выходили из воды, бежали по берегу согнутые черные тени. Лучи прожекторов, скрещиваясь в темноте, выхватывали в море черные громоздкие силуэты. Взлетали и рушились фонтаны воды, тени падали, поднимались, снова бежали, огрызаясь вспышками оранжевого огня.
Внезапно я поняла, что вокруг слишком тихо. Шелестел прибой, издали доносилась музыка. В этой маленькой бухточке кипела вода, разлеталась галька, но все беззвучно. В небе одна за другой повисли несколько осветительных ракет, и в их мертвом сиянии стало видно, что берег покрыт темными холмиками, а бегущих теней почти нет. Взлетела зеленая ракета, грохнул залп, и в небе вспыхнули красно-золотые гроздья – вспыхнули и рассыпались огненным дождем. Начался фейерверк.
Мои глаза, истерзанные чередованием слепящих вспышек и темноты, все же уловили тень, ползущую в прибое. Я словно увидела себя на берегу у Русалкина камня – и поползла навстречу. Надо мной почти параллельно береговой линии летели оранжевые вспышки, и я отстраненно подумала, что это из той самой груды бетона, за которой я все время пряталась, значит…
