В обоих домах, где он жил пополам, Витя приучился говорить то, чего от него ждут. Ничего постоянного вокруг него не слёживалось, не складывалось, и, просыпаясь утром, когда еще не совсем проснулся, он иногда запутывался, с чего начнется день, с какого дома, с какой бабушки. Войдет ли одна и скажет:
— Лежи, лежи, Витенька, я сейчас молока принесу…
Или другая войдет, спросит:
— А не пора ли, мой друг, вставать?..
В пятницу утром за ним приехал отец. Завтракая на веранде, Витя услышал неуверенный лай Фунтика у ворот — пес лаял не то приветственно, не то досадливо. Поверх кустов Витя увидел голову отца, мерно плывущую за оградой, затем голова исчезла, и через минуту отец появился полностью на холмике против калитки. Прислонив велосипед к сосне, он сел на траву.
Бабушка тоже увидела его. Она сказала:
— У них там часы всегда вперед. Ребенок даже не может толком позавтракать.
— Он уже достаточно поел, — ответила мама, закуривая вторую сигарету.
— Ты должна решить для себя раз и навсегда. Имей в виду, Сереже может опротиветь твоя беспринципность.
— Господи, оставь меня в покое, мама!..
Бабушка ничего не ответила и стала торопливо собирать Витю в путь. Она сложила в корзинку сорванную на рассвете клубнику, литровую банку с вареньем и чашку самодельного творога.
Обычно он выходил к отцу за калитку сам, а сегодня мать взяла его за руку и повела. В другой руке он нес корзину.
Бабушка вышла на крыльцо и остановилась — оттуда, сверху, ей все было видно.
Мама была не в халате — в нарядном платье, причесанная, с намазанными губами, в черных длинных ресницах.
Витя шел, припрыгивая то на правой ноге, то на левой: он старался, чтобы ничего не было заметно, ему было немножко стыдно, будто он в чем-то провинился, и еще страшило его, как сейчас все получится. Он хотел что-нибудь сделать, но ничего, кроме подпрыгивания, придумать не сумел.
Когда они вышли за калитку, отец встал с травы, а навстречу не двинулся.
Они приблизились к нему, мама сказала:
— Здравствуй, Миша.
Отец ответил:
— Здравствуй.
Витя убрал свою руку из маминой, а корзину поставил на землю около велосипеда.
— Мне необходимо поговорить с тобой, — сказала мама.
— Именно сейчас, сию минуту? — спросил отец.
— Но ведь так дальше не может продолжаться…
— Витя! — окликнул его отец. — За теми соснами я видел три боровика. Вот тебе мой нож, срежь аккуратно, не повреди грибницу.
Витя взял ножик и отбежал к соснам. Прислонясь к дереву, он стал ковырять лезвием кору. С того места, где он стоял, видны были отец и мать, но он не смотрел в их сторону, а ковырял кору.
