– Здравствуй, Таюшка! – голос у дедушки низкий, с хрипотцой. – Поздравляю с окончанием первого класса. Папа сказал, ты очень хорошо окончила, умница.
– Дедуля, у меня четвёрка по математике вышла! – сонно жалуется Тая, как будто математика её обидела.
– Это ничего, ничего. Ты старалась. Когда стараешься, рано или поздно всё получается. В следующем году будет лучше, да.
В трубке потрескивает: сквозь обычные междугородние помехи слышно, что дедушка закашлялся.
– Ты простудился, дедушка?
– Нет, старые болезни беспокоят. Но ты не волнуйся. Я постараюсь быстро поправиться. А ты будь умницей, девочка. Отдыхай. Сил набирайся. Позвонишь ещё мне, старику. Похвастаешься успехами.
– Спасибо, дедушка. Вернусь в августе – позвоню. Выздоравливай.
Тая кладёт трубку на тяжёлый чёрный аппарат и стоит ещё немного в полутьме. Дверь в комнату родителей приоткрыта, из неё сочится узкая полоска света. Ноги начинают мёрзнуть на холодном паркете. Тая влезает с ногами на коробку из-под пылесоса, которая служит тумбочкой.
Необыкновенно уютно сидеть вот так на границе дня и ночи, когда пора спать, а ты пока бодрствуешь. И время года сменяется, и сама жизнь: сегодня была учёба, а завтра – каникулы. Сегодня весна, а завтра – лето. Тая сейчас словно меж двух времён. Ей хочется побыть ещё немного в этом нигде, которое не день и не ночь, не сегодня и не завтра. Кажется, все дороги открыты и вот-вот наступит лучшее… Она подтягивает к себе и обхватывает руками колени, натянув до самых пяток ночную рубашку в горошек.
Сквозь шум телевизора в родительской комнате слышны мамины слова:
– Удивительное у них взаимопонимание. Шестьдесят лет разницы – и такая дружба.
– Ничего странного, – отвечает папа. – Отец очень чуткий человек. И очень деликатный.
Мама негромко смеётся:
– Пожалуй, Тайка о первой любви расскажет не нам, а деду. Лет через десять.
Папа почему-то не отвечает. Неожиданная пауза заставляет Таю прислушаться. Негромкое журчание телевизора кажется оглушительным. Почему папа молчит? Она окончательно выныривает из дрёмы – как раз вовремя, чтобы услышать его слова:
– Если через десять лет отец сможет… – голос у папы прерывается, как будто у него что-то застряло в горле.
Тая думает, не сходить ли за стаканом воды на кухню, и даже спускает на пол ногу, но встревоженный мамин голос её останавливает:
– Неужели всё так плохо?
Тая застывает – одна нога на полу, вторую она всё ещё прижимает к себе.
– Он поэтому и звонил? – по-прежнему тихо говорит мама.
