— Тебе-то чего плакаться? — говорил папаня Володьке. — Продай дом, вот и средства. Хоть на „челнок“, хоть на что…
— Ты охренел, дед! Я его десять лет строил! Все, что зарабатывал, сюда вбухал!
— Ну и что? — возражал папаня. — Вбухал он! А теперь любуется на свою виллу! А у самого уже Красную площадь через носки видно!
— Пойду подброшу псине жратвы, — поднялся из-за стола Вова. — Присоединяйся, Игорек, подышим природой…
Мы вышли на темный морозный двор.
— В самом деле, чего бы, твою мать, предпринять? — вздохнул братец.
— Не дергайся, — сказал я. — Надумаем. Главное — живы.
— Это — да! — внимательно на меня посмотрев, согласился Володя. — Это — с тобой не поспоришь!
Когда мы вернулись в подвал, то застали там папаню, повествовавшего нашему гостю о своих военно-морских приключениях.
— Glaube es, glaube es nicht [ „Хочешь — верь, хочешь — нет“ (нем.)], - говорил папа, под влиянием горячительного напитка уже перешедший на хорошо ему известный язык германцев. — Значит, разгромили конвой, бултыхаюсь я в водице один-одинешенек, от холода сознание утрачиваю, и тут прямо передо мной из пучины рубка появляется… Черная, как салом натертая… Очнулся уже на подлодке, весь — нежно-лилового цвета, в мазуте, вокруг немцы. И знаешь, чем отогревали меня? Бабой, понял? Эксперименты они такие ставили, из концлагерей ниточка им тянулась… Мол, женское тело — лучший способ отогрева моряков…
— И отогрели тебя? — усмехнулся Вова.
— Как видишь, обалдуй…
— А кроме отогрева еще чего-нибудь было?
— Там не до чего-нибудь… А ну тебя, ботало…
— Ну-ну, — кивнул Сергей заинтересованно.
— Вообще-то у них приказ Деница был, — продолжил папаня. — Пленных не брать. Но то ли эксперимент — баба, кстати, полька, из низшей, по-ихнему, расы…
— А по-нашему — из очень даже высокой, — вставил неугомонный Вова. — Точно, дядя? Хорошенький попался экземпляр?
— У них выбор имелся, — согласился папаня. — Вся Европа, любая попа — выбирай, не хочу… Ну она, может, и не леди Макбет какая-нибудь…
— Чего? — осклабился Вова. — Не путаешь с королевой Марго?
— Насчет королевы — не знаю, — запыхтел папа возмущенно, — но уж поинтереснее была, чем кишка твоя… Прямая, блин!
— Чего ты на моей бабе зациклился?! — посуровел Вова лицом. — Не доставай, дед!
— Погоди, — зыркнул на Вову чекист. — У человека действительно уникальное прошлое… Обалдеть просто! Не то что твой пляж в Эмиратах…
— Ну, полно, полно, — сказал папа с той вальяжной застенчивостью, что бывает у генералов при вручения им орденов с комплиментами или же когда к ним уж очень явно подлизываются. — Н-да, — продолжил, — но что уж там никаких таких кондиционеров не имелось, точно. Северное море! На переборках иней, матрацы и простыни от конденсата мокрые… Вот. Ну да… Матрос у них, кроме того, погиб, и решили они меня на его место…
