Одним из характерных диалогов в общении между супругами был, к примеру такой:
„Владимир, ты ведь уже пил…“
„Угу“.
„Владимир, ты ведь уже курил…“
„Владимир, ты ведь уже жил!“ — следовал равнодушный ответ от объекта нападок.
— Кишка шипит, это ее работа, — говорил Вова папе невозмутимо. — Часть супружеского долга. Но здесь она не возникает, боится пса.
В дверь поскреблись.
— О, прибыл мой друг! — сказал Володя. — Входи, располагайся. В подвал вошел, деловито осматриваясь по сторонам, здоровенный рогатый козел.
Козла, вернее, козленка три года назад Вовке подарил по пьянке его приятель сириец Азиз, убедив, что это — особь женского пола, способная каждодневно давать целебное молоко, легко снимающее похмельные недомогания, и новый постоялец был прописан в вольере со свирепым кавказцем, любовно выпестовавшим псевдокозу, оказавшуюся при дальнейшем разочарованном рассмотрении гнусным рогатым самцом.
Козла Вова назвал Николаем Азизовичем, присвоив ему отчество дарителя, отчего приятель сильно на Вову надулся и не разговаривал с ним едва ли не полгода.
Николай Азизович считал дом своей собственностью, вел себя вызывающе, прекрасно понимая обращенные к нему ругательные слова, незамедлительно на них реагировал, принимаясь активно бодаться, а чуть что — прятался за защитника-пса, с кем с недавних пор имел какие-то отвратительные сексуальные отношения, глядя на которые фотомодель плевалась, а циничный Вова, заходясь, ржал.
К изумлению чекиста, козел, осмотревшись в помещении, неторопливо уселся на стул, указав братцу вытянутым копытом на водку.
— Вот, черт! — крякнул папаня.
Козел, укоризненно на него посмотрев, потянулся к протянутому Вовой стакану с водкой и, лихо запрокинув назад рогатую башку, привычно поглотил поднесенный к его спутанной бороде алкоголь.
— Цирк! — заметил Сергей.
Козел снова выразительно поглядел на бутылку.
— Все, корефан, отвали, — сказал Вова, протягивая нашему косматому собутыльнику пару сигарет, которые тот в качестве закуски с удовольствием стрескал. Пояснил нам: — Много дашь, с утра изведет… Неси ему опохмел, и все тут!
— Опохмеляется?! — недоверчиво вопросил чекист.
— А как же! Пиво, ликерчик… Летом тут пляж, так он как порядочный — поплавает, потом обсушится и — пошел по компаниям выпрашивать… Вечером нажрется в умат, копыта подкосятся, я его на телегу, пса впрягу, и только так домой доставляем. А с пляжа его калачом не заманишь. Рога выставит — не подойди! Все понимает, зараза! „Сидеть“, „рядом“, „фас“… — Услышав последнее слово, козел обвел нас настороженным взором, в котором угадывалась отчетливая готовность к агрессии.
