Табельный пистолет был на месте в сейфе, трофейный, изъятый у бандитов «вальтер», столь бездарно утраченный, было хотя и жаль, ну да плевать, все равно он носил его как расходное оружие на случай непредвиденных ситуаций, когда можно было хлопнуть противника и бестрепетно зашвырнуть пистолетик в канаву, не обременяя себя объяснениями начальству и походами в прокуратуру. Тем более, благодаря регулярным командировкам в Чечню, трофейных пушек у него хватало в избытке.
Но папка! Папка — это в лучшем случае вылет из органов, а в худшем — вполне, кстати, реальном — трибунал!
Он допил целебное пиво, спрятал пустые жестянки в карман пальто и, положив несчастную больную голову на сложенные на столешнице руки, погрузился в полуобморочный, неспокойный сон.
Через пару часов, очнувшись от дремы, достал из ящика стола сотовый телефон, набрал заветный номер.
После долгой череды гудков в трубке раздался нутряной стон, следом за которым собеседник трудно и злобно выхрипел вопросительное:
— Да?..
— Миша? — спросил Одинцов, сглотнув холодную слюну вновь охватившей его паники. — Миша, это я, Сергей. Слушай, первый вопрос: где папка?
— Что?!
— Я говорю: где папка? Ну та, с которой я вчера к тебе… На том конце провода утомленно вздохнули.
Одинцов, сжимая трубку дрожавшей рукой, почувствовал щекотно скользящую по лбу змейку нездорового пота.
— Да замотал ты меня со своей папкой! — донеслось возмущенно.
— То есть? — вопросил Одинцов, предчувствуя благополучную развязку страшного приключения.
— Вчера же ее в мой сейф положили! Вместе с железом твоим криминальным! Ты откуда звонишь? — поправились настороженно.
— Да я по сотовой, все в порядке…
— Ну, вчера, значит, выходим с тобой из кабинета, ты — хвать себя под мышку!.. Где, говоришь, документы? Я тебе: в сейф же положили! А ты: покажи! Вернулись, я сейф открыл, показал… Потом в лифте — снова-здорово: где папка? В сейфе! Покажи! Потом та же бодяга на улице… Замотал же, говорю!
Одинцов с облегчением прикрыл глаза.
— Понял, — выдохнул через трепыхнувшийся ком застрявшего в горле сердца. Затем, отдышавшись, спросил: — А чего потом было?
— Чего-чего… Потом вы с Ваней из кадров к каким-то его девчонкам упилили, дальше у него спрашивай.
— Понял, — уже окрепшим голосом повторил Одинцов. Добавил нейтральное: — Сам-то как?
— С капельницей лежу, вот как! У меня же язва! Доктор только что ушел!
— Ну, отдыхай-отдыхай!
Встав со стула, Одинцов механически перекрестился.
