«Вообще, блондинки легко краснеют…», — подумал ван Фростен, словив себя на мысли, что он разглядывает эту девушку с удовольствием.
Лицо Фридриха было мрачным. Он помедлил немного, собираясь с мыслями, как будто то, что он скажет, было для него непростым и тяжёлым решением. Он неспешно и молча посмотрел на Адольфа, потом перевёл взгляд, глаза в глаза — на Головина. Потом ещё раз словил взгляд Элизы, который почти кричал, умоляя о чём-то.
— Я не буду спрашивать, почему Вы сейчас не в бою, рядом с вашим капитаном, ван Фростен, — отстранённо и легко, как будто о какой-то мелочи, сказал герцог, хоть эта фраза и её тон никак не соответствовали выражению его лица. — Но я прикажу Вам, если Вы всё ещё мой офицер, найти Вашего и моего друга фон Касселя, или его тело, или то, что от него осталось. И, конечно, — он посмотрел на Элизу и кивнул ей головой, вероятно соглашаясь на что-то, о чём они только что говорили, — Вы возьмёте «Серебряную Тень», чтобы сделать это.
Если бы Адольфу сказали, хотя бы днём раньше, что такое возможно — он бы не поверил. «…Я возьму у Фридриха рейдер „Серебряная тень“», — вспомнил он слова Элизы. Сейчас он охотно бы ущипнул себя, чтобы убедиться в реальности происходящего.
Определённо, сегодня всё шло не так. Сначала ван Фростен почти дезертировал, но неожиданно для себя, снова оказался в гуще событий, потом эти чужие ганзейские солдаты в Центре управления, о которых говорят, что это друзья. И, наконец, эта синеглазая девушка-красавица, в форме лейтенанта «Небесной канцелярии», взявшая «покататься» корабль класса «Эрфиндер»…
— Ваша светлость, — неожиданно вступил в разговор Головин, выражая всем своим видом недоумение и даже возмущение, — это меняет все наши планы, это просто перечёркивает цель моего визита… Подумайте, как много поставлено на карту…
— Что поделаешь, адмирал, — сказал Фридрих, — иногда обстоятельства в жизни складываются так, что даже против нашего желания остаётся только один вариант действий. Теперь герцог говорил быстро, он явно торопился, или хотел показать собеседнику, что дальнейшее обсуждение этой темы для него нежелательно.
— Фридрих, друг мой, послушайте, — ганзеец так волновался, что перешёл на фамильярный тон, не обращая внимания на присутствие ван Фростена и Элизабет, — у нас и так был только один вариант. Только один вариант.
Герцог Фридрих посмотрел на Головина и в первый раз за всё время, широко и уверенно, как в прежние времена, улыбнулся. Герцог улыбался сейчас как человек, который уже принял важное решение, и все его тревоги и сомнения остались далеко позади.
