Как бы то ни было, у зубоскалов есть много поводов посмеяться, с тех пор как сыворотка появилась в свободной продаже. Назову лишь некоторые:
— Лучано Маркотти, всемирно известный лирический тенор, переборщил с дозой и стал ребенком. Теперь, ожидая, пока поломается голос, он был вынужден отменить все свои выступления на пять лет вперед.
— Семидесятидвухлетняя маркиза де Редон-Мазюр была одной из первых принявших сыворотку. После этого она не пропускала ни одного бала, демонстрируя вновь обретенную молодость. Увы, бедняга забыла о неприятностях, случающихся регулярно с девичьим телом, и однажды вечером, когда она танцевала самбу, все увидели стекающую по ее ноге струйку крови.
— В шестьдесят шесть лет актриса Катрин Марлак вернула себе свои двадцать, а также опухоль, которую ей когда-то успешно удалили.
— У актера Брайана Фокса, самого красивого мужчины в мире, теперь неправильный прикус и лицо подростка, усыпанное прыщами.
— Из моих близких — тетя Гислен решила омолодиться, ничего не сказав мужу. Он не узнал ее и принялся за ней волочиться, представившись богатым вдовцом.
— И, если позволите, в заключение два слова о себе: я, урод с детства, давно привыкший к своей наружности, — мне кажется, что с возрастом я становлюсь красивее, — скажу прямо, что не вижу никакой пользы в этом чудесном снадобье, о котором все, кто его пил, говорят, что вкус у него прескверный.
НЕОБЫЧАЙНАЯ КОЛЛЕКЦИЯ (VIII)
Спасители и убийцы
I. Спасители
«В этой секции, — сказал Гулд, — я собрал несколько книг, которые спасли жизни. Случай, согласитесь, небанальный. Почему дают медали людям, которые бросаются в воду, спасая утопающих, но никогда — книгам, совершившим подобный подвиг? Я, на свой лад, исправляю эту несправедливость».
Он достал с полки несколько томов. «Вот эта, например, спасла человека, больного редким недугом, настолько редким, что он считал себя единственным в мире страдающим им. Он родился в тысяча восемьсот пятидесятом году, и звали его Венсан Марсо. Его болезнь — не помню, как она называется, — изуродовала его чудовищными язвами, жаль, что не сохранилось фотографий. Она вызывала также головные боли, рвоту, паралич конечностей, остановила рост волос. Показавшись всем врачам в стране, Марсо смирился с тем, что недуг его неизлечим, и ждал скорой смерти. “Всего ужаснее, — говорил он, — знать, что случай мой уникален и никому на свете неведомо, что я терплю. Один, без надежды на исцеление — нет хуже муки”.
