По своему происхождению Карачи – рыбацкая деревушка, превратившаяся в результате английской колонизации в небольшой порт и торговый город. В 1947 году он был удостоен звания столицы. Вдоль длинных улиц бывшего военного городка располагались общественные и частные (принадлежавшими чиновникам или офицерам) казармы, здесь каждый был заперт в четырех стенах своей усадьбы с пыльным садиком. Городские власти запрещали ночевать под открытым небом и попрошайничать на тротуарах, обагренных плевками бетеля, в то время как здешние миллионеры вкладывали деньги в строительство вавилонских дворцов для западных предпринимателей. Целыми месяцами с ночи до зари проходили религиозные шествия: мужчины и женщины, одетые в лохмотья, тянулись по городу (в мусульманских странах женская сегрегация – не столько составная часть религиозной практики, сколько отличительный знак, указывающий на ее принадлежность к привилегированному сословию буржуазии, поэтому самые бедные вне зависимости от пола имеют неравные права) с корзинками, наполненными свежим бетоном, который нужно было выливать в указанное место и тут же, ни минуты не медля, вновь наполнять корзинки из рядом стоящих мешалок, и так далее – по кругу. Как только заканчивается строительство флигеля, он тут же поступает в распоряжение заказчика, поскольку цена за комнату с пансионом растет быстрее, чем рабочие успевают строить. Таким образом, если строительство замораживается на девять месяцев, цена обычного дома возрастает до стоимости отеля класса «люкс». А значит, нужно действовать быстро, и строителей меньше всего волновало, что здания возводились из плохо пригнанных блоков.
Вероятно, ничего не изменилось с тех времен, когда сатрапы принуждали своих рабов заливать ил и укладывать камни, чтобы построить себе хромоногий дворец, который украшали взметнувшиеся в небо фризы, сюжетом для которых могло бы послужить шествие несущих корзины женщин, которое и по сей день служит моделью сложившихся отношений.
Карачи был удален на несколько километров от жизни местных жителей (которая сама по себе была искусственным творением колонизации). Невыносимая влажность угнетала город, а муссоны никогда до него не доходили. Более чем из-за опасности заразиться дизентерией («Karachi tummy», как говорили англичане) потенциальные клиенты торговцев, промышленников и дипломатов изнывали от жары и скуки в своих комнатах из голого бетона, напоминавших душевые, словно проектировщиками двигало нечто большее, чем просто экономия, – возможность провести дезинфекцию всякий раз, как только живущий подчас неделями и месяцами постоялец менялся. И тут мои воспоминания переносятся почти на три тысячи километров, чтобы поведать другую историю, посвященную храму богини Кали, самому древнему и высокочтимому святилищу Калькутты.
