, как сказали бы в Англии. Маленькая мещанская гостиная на фазенде теперь была обтянута раскрашенной кожей, повсюду стояла глиняная посуда индейского производства, словно наши друзья решили поиграть в марокканский или суданский базар словно колониальные чиновники, которыми им и надлежало быть. Индейцы стали их постоянными поставщиками, их всегда очень тепло принимали, и для товарообмена на фазенду они приходили целыми семьями. Но как далеко могла зайти эта близость? Нетрудно догадаться, что холостяки-европейцы, жившие на фазенде, едва ли могли устоять перед прекрасными индейскими девушками, особенно во время празднеств, когда полуобнаженные индеанки подолгу украшали себя, расписывая свои тела изысканными синими и черными завитками, покрывавшими их кожу словно облегающие кружевные платья. Как бы то ни было, но где-то между 1944 и 1945 годом, я узнал, что Дон Феликс был убит одним из своих новых знакомых. В его смерти виновны не столько индейцы, сколько та самая этнографическая экспедиция молодых ученых, которая десять лет назад побывала в его доме, изменив его взгляды на жизнь.
Фермерский магазин снабдил нас тогда продуктами: вяленое мясо, рис, черная фасоль, мука из маниоки, мате, кофе и немного рападуры. Нам предоставили вьючных животных: лошадей – для перевозки людей, и быков – для багажа, поскольку мы везли предметы для обмена с индейцами, для того чтобы пополнить нашу коллекцию этнографических материалов. Это были детские игрушки, стеклянные бусы, зеркала, браслеты, кольца, духи и, наконец, отрезы ткани, покрывала, одежда и инструменты. Работники фазенды вынуждены были нас сопровождать, хотя и не очень желали этого, поскольку мы отрывали их от празднования Рождества в семейном кругу.
В деревнях нас ждали. О нашем приезде на фазенду узнали индейские пастухи вакейрос, им было известно и то, что «иностранцы» везут «подарки». Все это вызывало у них тревожные чувства, что объяснялось прежде всего тем, что нас подозревали в намерении захватить их земли.
Налике, своеобразная столица индейского поселения кадиувеу, находится приблизительно в ста пятидесяти километрах от Гуайкуруса, в трех днях пути верхом на лошади. Поскольку навьюченные волы идут очень медленно, их приходится отправлять вперед. Прежде всего мы собирались взобраться по склонам Серрада-Бодокены и переночевать на плато, на самом краю фермерских угодий. Очень скоро мы оказались в узкой долине, поросшей высокими травами, в которых наши лошади передвигались с трудом. Путешествие осложнялось еще и грязными болотными топями, встречающимися по дороге. Лошади спотыкались, пытаясь нащупать копытом твердую почву, и наконец мы снова выбирались к высоким травам; и сразу под пологом листьев мы заметили целую тьму клещей, устроивших себе гнездо, по форме напоминавшее большое яйцо. Тысяча оранжевых жучков облепили растение. Оказавшись на теле жертвы, они растекаются по его поверхности, обтекая ее словно мокрая тряпка, а затем впиваются в кожу. Бороться с ними можно лишь опередив их: надо спрыгнуть с лошади, полностью раздеться и, пока они еще только на одежде, быстро убить, в это время попутчики должны внимательно осмотреть вашу кожу, не удалось ли какому-нибудь насекомому впиться. Крупные одиночные паразиты серого цвета не так страшны: они вцеплялись в кожу, не доставляя особенной боли, и на теле их можно было найти на ощупь, заметив через несколько часов или дней небольшие припухлости, когда они уже успевали глубоко впиться, и тогда удалить их с помощью ножа.
