— Но ведь сейчас они голодают.
— Некоторые. Те, кто не может добраться до берега. — Стенка снова повернулся к экрану. — Одна нескончаемая война, — произнёс он после некоторой паузы. — Могу поспорить, что их высокий рост обусловлен естественным отбором.
Долгое время Карвер был не в состоянии пошевелиться. Он заметил, что в середине каждого обороняющегося круга всегда остаётся некоторое количество мужчин, и происходит непрерывный обмен людьми, находящимися во внутренней части с людьми на наружной части круга. Непрерывно происходил процесс размножения, чтобы каждый круг могло охранять больше мужчин. Население Сириуса-Б-4 росло и росло.
Весь берег представлял собою бурлящую чёрную массу. В инфракрасном свете береговой контур сверкал яркой каймой, температура которой была тридцать семь градусов по Цельсию.
— Давай убираться домой! — предложил Стенка.
— Идёт.
— И вы так и поступили?
— Нет.
— Почему же?
— Мы не могли, мы должны были увидеть всё это, Тернболл. Не пойму, почему, но мы оба хотели взглянуть на всё это поближе. Поэтому я поднял корабль, а потом опустил его на суше, в километре от моря. Здесь мы оставили звездолёт и отправились к морю.
И сразу же стали натыкаться на скелеты. Многие из них были тщательно очищены, а многие напоминали египетские мумии — скелеты с чёрной, высохшей кожей, туго обтягивавшей кости. Нас всё время преследовало непрерывное тихое шуршание, полагаю, что это были разговоры на берегу. Хотя и не могу понять, о чём же это они разговаривали.
По мере приближения к морю скелетов становилось всё больше. У некоторых из них я заметил ножи из расщеплённой кости. У одного нашёл обколотый каменный топор без рукоятки. Понимаете, Тернболл, они были разумны и могли бы делать себе орудия при наличии необходимого материала.
Пройдя некоторое расстояние, мы увидали, что некоторые из скелетов ещё живы. Они умирали и высыхали под затянутым тучами небом. Мне кажется, небо этой планеты было когда-то очень красивым, теперь же оно вызывало ужас. Время от времени можно было видеть, как голубой мерцающий луч падает на песок и бежит по нему, словно солнечный зайчик, пока не наткнётся на мумию. Иногда мумия переворачивается на другой бок и закрывает глаза.
Лицо Стенки выглядело бледным, как у мертвеца. Я понимал, что освещение здесь ни при чём. Мы прошагали минут пять, и со всех сторон нас окружали скелеты, живые и мёртвые. Живые равнодушно смотрели на нас, но всё же в их взглядах было что-то этакое, показывающее, что мы — единственное на этом свете, на что ещё стоит смотреть. Если их ещё что-нибудь и удивляло, так только то, что есть нечто, способное двигаться, кроме людей. Ведь в их глазах мы, удивительно малорослые и одетые в шнурованные сапоги и лёгкие комбинезоны, не были людьми.
