— Одежонка-то так себе, но в мороз сгодится, — заметил один из чертей.
— А тебе что за чудо-шуба занадобилась? — спросил другой.
— С молодой девицы, понятное дело, — съехидничал первый. — Чтоб хорошо тело облегала и вообще была тугая да гладкая.
— Да где ж такую взять! — отозвался третий. — Такая-то, конечно, лучше всего, но девицы помирают нечасто. В основном старичье мрет. А их кожу хоть десять раз утюжь, все равно морщит и болтается.
— Вот у Телльпярда есть кожа молодой девицы, — мечтательно произнес первый, тот, которому хотелось иметь девичью кожу. — С сиськами, и вообще!
— Телльпярд, известное дело, что твой богатый еврей одевается!
— Хватит болтать, — не выдержал самый молчаливый бес. — Лучше помогите-ка мне, не то и без этой одежонки останемся. Ну-ка, потяни с ляжки, что-то там зацепилось!
Бесы, сопя, продолжали трудиться, а Тимофей лежал ни жив ни мертв и ждал, когда бесы примутся за него.
Но этого все-таки не случилось. Бесы сняли с кильтера кожу и принялись тянуть жребий, кому она достанется.
Досталась третьему. Остальные были несколько разочарованы, правда, один сказал:
— А, да ладно, лучше уж я дождусь стоящей девичьей кожи!
— Приятно дожидаться! — съязвил выигравший, напялил на себя кожу кильтера и стал точь-в-точь как покойный, не отличишь. Он потянулся и так и сяк, поправил под мышкой, посетовал, что в паху поджимает.
— Ничего, растянется, — успокоили его товарищи.
И тут обернувшийся кильтером бес сделал то, чего Тимофей не ждал не гадал. Он улегся в гроб, сложил руки на груди, громко зевнул и заявил, что до похорон вздремнет немножко.
— Приятных сновидений, — пожелали ему товарищи. — До встречи!
Они скатали освежеванного кильтера в скатку, вскинули на плечо и, стуча копытами, вышли из бани.
Тимофей на своем ложе до самого утра обливался потом, кося глазом в сторону ужасного обитателя гроба и мысленно читая все молитвы, какие только мог припомнить. Когда утром пришли за покойником, Тимофея пришлось прямо-таки волоком тащить во двор, ноги его не держали.
— Ты что, напился ночью, пьян? — допытывались у него, но Тимофей не мог ничего сказать, только закатил глаза да шлепнулся лицом в лужу.
В церкви, под защитой распростершего руки Иисуса, он почувствовал себя чуть более уверенно и даже решился приглядеться к тому, кто лежал в гробу. Ишь ты, пока пастор читал молитвы, нечистый вроде как скривился слегка, а один раз обрядившийся в кожу кильтера бес даже вроде как почесал живот. Кроме Тимофея, никто ничего не заметил.
