Старик дернул головой, но увидев, что Джон и не думает над ним издеваться, а просто любопытничает, ответил:
— Так надо.
— Кому надо?
— Мне. Мне так надо, — сказал старик раздраженно, давая понять, что разговор ему не нравится.
— Не понял. Чего-то мудрено.
— Ничего не мудрено, а правильно. Считаешь, я не думал когда-то, как ты? Думал. Только так и думал. Брать и не отдавать. Брать и все. А теперь знаю — не отдашь, не получишь. Теперь знаю точно.
— Тебе бы проповедником быть. К нам приходил в городок один такой. Отдавайте, говорит, получите. Отдали ему. Оказался мошенником. Полиция его по всему Югу искала.
— Я не мошенник! — вскинулся старик. — Я просто неудачник!.. Был. Был неудачник. Потому что всю жизнь брал и брал. А потом стал расплачиваться. И как расплачиваться, сынок! Не приведи Господь кому-нибудь так расплачиваться! Понимаешь, полжизни брал, а потом полжизни расплачивался. И теперь пришел к тому, с чего начал. Теперь знаю — за все надо платить. За все, понимаешь?
Джон почти не слушал старика. Он лежал головой к двери и смотрел в ночное звездное небо. Бесконечность подмигивала ему миллионами глаз, манила и тревожила его. Что значили истерические слова старика по сравнению с этой бесконечностью… Что значил этот вагон, эти жующие коровы, эти проносящиеся темные громады деревьев… Что значила даже эта Земля — маленькая пылинка муки в тесте бесконечности… Вот только жизнь Джона что-то и значила, а больше — ничего…
Только в кустах они отдышались. Старик хрипел, пот выступил на его сером лице. Такой бег был ему уже не под силу.
— Успокойся, слышишь, успокойся, Джон, — прошептал парень. — Они нас теперь не догонят.
— Еще немного, и им не пришлось бы меня догонять, я был бы трупом… — прохрипел старик с вымученной улыбкой.
— Какого дьявола они на нас напустились? — спросил парень. — Что мы им сделали? А этот придурок на коне! Он же стрелял в нас! Они что, из полиции?
— Нет, они просто охрана. На этом участке часто утоняют из вагонов скот. Вот они и приняли нас за воров. Хорошо, что я уже знаю эти дела…
— Да, мы вовремя смылись. — Джон уже почти отдышался. — Слушай, а где мы сейчас?
— В Америке! — через силу ответил старик.
— Это уж точно! — сказал Джон. — Это Америка!
Старик и парень вдруг стали смеяться. Они словно проглотили «смешинку» и остановиться уже не могли. Они катались по земле, утирали слезы, стонали от приступа неудержимого хохота, бессмысленно повторяли:
— Америка… Это точно Америка…
