Второй за день визит мастера в его скромное жилище вполне соответствовал этому описанию.
С одной стороны, отправляя сотрудника добывать информацию, капитан предпочитал знать, где и когда он будет это делать, просто на случай неприятных сюрпризов. Так что, несомненно, госпожа Алмия поступила исключительно верно, уведомив его о перемене в планах.
С другой… мало, что ли, ему было витающего в кухне и гостиной тонкого запаха гостьи, мало было звонкой дроби мечущихся шагов над головой?
Обязательно нужно было добить?
Открытая шея, щекочущие горло сияющие волосы, терпкий пряный аромат духов, проникающий сквозь поры в кровь…
И обязательный скандал.
Мастер ведь ради него и пришла — ей до зубовного скрежета не хотелось допрашивать подругу для управления стражи, она злилась, что не сумела отвертеться, и пришла стравить эту злость.
Что ж, вполне разумное решение, а капитанской шкуре не привыкать исполнять роль игольницы для госпожи старшего эксперта — тем более, что нынче он наплевал на привычную сдержанность и мало-помалу позволял себе куснуть госпожу эксперта в ответ.
При этой мысли воображение почему-то нарисовало непристойную, но привлекательную в своем восхитительном безобразии картину: волк — здоровенная серая зверюга — прижавший многоуважаемую госпожу старшего эксперта к полу мохнатой тушей, придавивший ее тяжелыми лапами поперек узкой спины (почему-то обтянутой зеленым платьем), с удовольствием покусывающий зафиксированную жертву.
За затылок, сквозь золотистые щекотные волосы.
За бочок — обязательно, да, куда же без дани традициям и сказкам?
За запястья — тонкие, пахнущие собственно мастером и памятными духами.
За шею. Чуть ниже затылка, где светится сквозь кожу голубоватая жилка, где касается горла прядь, измучившая капитана во снах…
Капитан глубоко вдохнул. Выдохнул. И распахнул окна, изгоняя из квартиры будоражащий приснопамятный аромат. Высунулся, опершись руками о подоконник, вдыхая глубоко и медленно запахи вечернего Лидия. Вот уж ни к чему ему сегодня дурацкие сновидения. Есть множество других вещей, о которых можно — а, главное, нужно — подумать.
Он вдыхал и выдыхал, прикрыв глаза, но вместо того, чтобы успокоиться, с раздражением ловил себя на странном ощущении — запах, который должен был выветриться без следа, наоборот, только усиливался. Он накатывал волнами, превращаясь из ненавязчивого знакомого аромата, вполне приятного, если бы не ассоциация с его носительницей, в удушающую вонь.
