В эту же ночь в одной из кают происходил следующий разговор:
— Этого дьявола надо послать ко всем чертям… Если он будет читать мысли каждого, вообрази, что из этого получится.
— Пусть себе читает… мне скрывать нечего…
— Я смотрел сегодня на твое лицо, когда ты наблюдал за мессиром Колумбом… долго так, внимательно… я хотел понять твой взгляд… но не смог. Воображаю, какие мысли будут одолевать тебя да и всех остальных, когда мы подойдем к Индии… Вот где покажет себя этот сеньор, вот где он окажет всем услугу… и мессиру тоже…
— Погоди… если люди так легко будут читать мысли друг друга, жить станет невозможно…
— И я того же мнения…
— Что ты предлагаешь?
— В море его!..
— Идет… у меня есть свой человек… сделает за двести мараведи…
Мустафа, который случайно слышал из-за дверей весь этот разговор, бросился к своим друзьям.
— Проснись, проснись, — тормошил он Мартироса. Томазо, лежавший рядом с Мартиросом, открыл глаза:
— Что такое?..
— Сеньора Мартироса хотят утопить в море…
У Мартироса сон как рукой сняло.
— Утопить? За что? — спросил он обескураженно.
— Говорят — мысли читает…
— Все ясно, — сказал Томазо. — Опять немножко перегнул палку, показать себя, конечно, надо, но нельзя очень выделяться среди других.
Мартирос опять закрыл глаза, ему смертельно хотелось спать.
— С этим шутить нельзя, — сказал Томазо. — Надо бежать.
— Куда? — улыбнулся Мартирос. — Кругом вода, океан…
— На «Пинту».
Томазо, Мартирос и Мустафа на цыпочках двинулись к корме. Томазо посмотрел кругом, прикинул расстояние между «Санта-Марией» и «Пинтой» и, взяв канат с абордажным крюком на конце, забросил его на «Пинту». Крюк зацепился за борт «Пинты».
— Пошли, — сказал Томазо и, став на борт, переступил на канат и пошел, балансируя руками, к «Пинте». Он сделал несколько шагов и оглянулся. — Идите же…
Мартирос последовал примеру Томазо.
С тяжелой от сна головой, со все более усиливающимся страхом, продвигаясь вперед по мокрому, скользкому канату, Мартирос понял, что все в мире скользко и холодно, и существует множество сквозных ветров, и что силы могут покинуть его сейчас. Он сжал зубы и сказал себе: «Ну, Мартирос, еще немножечко, иди, Мартирос, иди, иди…»
Он сделал несколько шагов и оступился, чуть было не упал в воду, но успел ухватиться за канат руками.
Томазо на борту «Пинты» и Мустафа на «Санта-Марии» в ужасе закрыли глаза. А когда они открыли их снова, Мартирос полз по канату, изо всех сил прижимаясь к нему животом, и смотреть на это было смешно и грустно. «Давай, Мартирос, нажми… еще немножечко, Мартирос, еще капельку», — шептал себе Мартирос.
