Мартирос с усталым и затуманенным мозгом искал Корнелию, потом все кругом постепенно заглохло, и он заснул…
На ночь словно набросили полосатый покров.
Утром Мартирос проснулся в рощице, в окружении бочек и виноградных лоз. На земле спало множество людей, некоторые уже проснулись и пили вино.
Корнелия проснулась одновременно с Мартиросом.
— Пошли, — сказал ей Мартирос.
— Пошли, — согласилась Корнелия.
— И я с вами, — сказал вдруг молодой мужчина исполинского вида, который все еще производил жевательные движения, словно не желая расставаться со вчерашним пиршеством.
И они пошли втроем.
Мало-помалу они пришли в хорошее расположение духа, стали шутить, перебрасываться остротами. Новый попутчик со своей тяжелой медвежьей поступью и низким грудным голосом придал их путешествию какой-то новый оттенок, новое настроение…
Еще не было пройдено и нескольких верст, как исполин остановился, огляделся кругом и заявил:
— Хочу есть.
— Идем, по дороге что-нибудь да найдем, — ответил Мартирос, продолжая идти.
Исполин не двинулся с места:
— Я пойду обратно… Я очень голоден… Там хорошо…
Мартирос хотел возразить ему, но осекся, потому что исполин уже повернул назад, и, что было совсем уже неожиданным, следом за ним двинулась и Корнелия.
Мартирос остолбенел… Это показалось ему таким противоестественным, что мозг его отказывался верить, и, пожалуй, впервые его логика не пришла ему на помощь.
Корнелия с полдороги оглянулась, побежала назад, поцеловала Мартироса и бросилась догонять исполина.
Мартирос успел лишь улыбнуться ей.
И только теперь Мартирос понял, что навсегда теряет ее, и крикнул в ужасе:
— Корнелия!..
Корнелия повернулась, посмотрела на Мартироса чистыми своими, верными глазами, приветливо улыбнулась, отвернулась и снова пошла рядом с исполином.
Мартирос стоял посреди дороги и грустно улыбался.
И остался Мартирос один… Он очень устал от дороги, от новых стран, пожалуй, и от самого себя, и от этого неба, которое потрескивало сейчас в ожидании дождя… И Мартиросу уже было все равно, куда идти. Он никого не винил и ни на кого не был в обиде…
И заплакал Мартирос…
Мартирос ступил в Париж.
Вот как это произошло: дорога привела его к маленькому островерхому домишке, обычному домишке, каких немало на любой дороге. Из дома вышла женщина, ей было холодно, она быстро вылила из деревянного корыта помои и вернулась в дом. Мартирос успел только спросить: «Что это за местность?» Женщина не ответила, крепко хлопнула дверью, из дома успело вырваться облачко пара. Впрочем, Мартиросу было все равно, куда он пришел, и он уже повернулся, чтобы идти дальше, как вдруг дверь немножечко приоткрылась и женщина высунула голову. «Париж», — сказала она и снова хлопнула дверью.
