На этот раз он сумел преодолеть боль. Все еще держась рукой за лоб, принц перевернулся так, чтобы подтянуть под себя ноги. И, стиснув зубы, поднялся на колени.
Его движение, казалось, побеспокоило капитана Суалиша. Медленно, словно у пьяного, голова капитана повернулась лицом к принцу. Но пристальный взгляд капитана был безжизненным, в углу его рта застыла кровь. Торчавшая из нагрудника стрела ясно свидетельствовала о его смерти.
Принц Бифальт чуял запах крови. Он был сильнее порохового дыма. Голову раскалывала тупая боль. Взгляд расплывался. Принц ощутил влагу на щеках.
Он отказывался признавать очевидное.
Не обращая внимания на острую боль над глазами, он сделал попытку оглядеться. Подвода осталась невредимой. Но принц не видел ни Кламата, ни Элгарта. Винсид уже погиб. А теперь и капитан Суалиш…
Из его груди вырвался стон. От этого голова разболелась еще сильнее. Неужели он потерял всех своих людей? Всех?
Они были нужны ему. Они были нужны Беллегеру.
Теперь ты готов?
Без всякого сомнения, принц был избран. Уже во второй раз его вырывали из лап смерти. Только магия могла его спасти. Его избрал какой-то маг. Или маги. Заклинатели с силой, превосходящей всю известную ему теургию.
Оставшийся в одиночестве и раненый, он был готов вспыхнуть от гнева.
С тех самых пор, как принц понял причину страданий своего отца – страданий короля, чье королевство погибало, короля, который был бессилен спасти свой народ, – принц действовал со стремительностью лесного пожара. Дров в нем хватало для огня любой силы. Растущие нужда и несчастья Беллегера. Срыв его собственных планов. Предательство Слэка. Смерть за смертью: Новел и Камуиш, Бартин и Столле, Ардвал и Хьют; а теперь еще и капитан Суалиш, который был учителем принца. Отсутствие Элгарта и Кламата – оба вполне могут быть убиты. И ко всему этому уверенность в том, что он избран теургами, которых он не знает, по причине, непонятной для него.
Чувства принца заслуживали другого названия – вроде горя и отчаяния. Но принц уже давно повернулся спиной к собственным душевным ранам. Он попросту не признавал их. Они были не более чем прах. Ветер развеет их. Невзирая на свое ранение, на то, что стоило ему убрать руку, как из раны снова заструилась кровь, принц встал во весь рост на трясущиеся ноги, как встает у столба приговоренный к сожжению.
Окруженный тишиной своего сознания, принц потребовал от пустых небес: «Я нужен тебе? Так приди и возьми меня. Скажи, чего ты хочешь. Позволь мне ответить тебе».
