Алесандро очень хотелось спросить про родителей и противостояние им, но он решил не отходить от темы.
— Сорче нужна твоя помощь?
— Не знаю точно, она многого не рассказывала, только о том, что ее Цезарь не знал об Энрике. Для нее, думаю, это было трудно. Не суди ее строго.
— Конечно нет. — Он притянул к себе жену. — Мне жаль, что ты не спала ночью. Теперь я рядом и тоже буду вставать к Лоренцо. А Бри всегда рада помочь. Сегодня уйдешь как можно раньше, хотя мне будет жаль тебя отпускать. Ты прекрасна.
— Осторожно, помада. Макияж отнял уйму времени, не заставляй меня все начинать сначала.
Взяв ее за руки, Алесандро улыбнулся, скрывая разочарование. Странное чувство охватило его. Восхищение и тепло от осознания того, каким преданным другом она могла быть, и что-то еще более глубокое. Это взволновало сильнее, чем он хотел бы себе позволить. Поцеловав руку Октавии, он потянул ее к двери.
— Пойдем, хочу потанцевать с моей женой.
Юбилей Эрманно собрал много соседей и местных знаменитостей, но основу гостей составляли Ферранте. Многочисленные тетушки, дядюшки, кузены, сестры Сандро и его мать. Сегодня она была подобна вулкану эмоций и притягивала взгляды окружающих. Октавию осыпала поцелуями, словно не видела много лет, переключилась на дочерей. Казалось, до окончания праздника Изабелла вознамерилась обнять каждого из присутствующих. Октавия улыбнулась, Сандро пробормотал что-то невнятное о том, что сходит за напитками, и ушел, оставив жену в компании сестры Антонии и ее мужа. Антония была на год младше своего брата, но замуж вышла в восемнадцать лет и сейчас носила четвертого ребенка. Октавия в отсутствие мужа не преминула воспользоваться моментом:
— Любопытно. Вы все пошли в отца и унаследовали его спокойный нрав? Ваша мама обладает восхитительным темпераментом, а вы такие сдержанные.
Муж Антонии хмыкнул и многозначительно посмотрел на жену:
— Пойду помогу Сандро с напитками.
Антония тоже ухмыльнулась:
— Мы просто делаем вид. Для Сандро. Он ненавидит крики, плач, эмоции. А вообще, папа тоже был взрывным. У них с мамой случались такие ссоры, просто мексиканские страсти.
— И это в свое время отпугнуло Сандро?
— О нет, нас это абсолютно не беспокоило. Мы знали, что они любят друг друга. Они говорили так: «Я люблю его, но он жутко упрям» или «Я люблю ее, но она ведет себя неразумно». А лотом захлопывались двери, они целовались и мирились. Нет, Сандро изменила смерть отца. — Глаза Антонии заблестели от слез. — Мы были потрясены, а он чувствовал себя виноватым. К слову, как раз у него-то самый взрывной характер из нас всех. Он ставил высокие планки для себя и других, ожесточенно спорил, защищая свои принципы. Очень близко все принимал к сердцу. Вот почему смерть папы его надломила. Он до сих пор винит себя, да и всегда будет.
