— Ты не едешь в город?
— Не сейчас.
— Я ведь не собака, которую можно оставить в приюте. А что это было? — Она кивнула на скомканные простыни. — Ты пытался подсластить пилюлю?
— Ты первая начала. И кстати, я бы был просто счастлив повторить, если это тебя успокоит.
Октавия гневно смотрела на мужа, словно посылая огненные стрелы взглядом.
Он сунул руки в карманы, стараясь казаться спокойным, но обмануть ее не сумел.
— Я не собирался уходить, не поговорив с тобой, и вообще хотел, чтобы ты спустилась, как только соберешься.
— Зачем? Еще нет и семи.
— Я знаю, но дедушка хочет что-то сказать, и все собираются там. Я хотел бы его послушать. Мы не вернемся к себе, дорогая. Отныне мы будем жить здесь.
— Что? — Она ожидала чего угодно, но не этого. — Ты серьезно? Правда? А как насчет… — Слова не шли с языка, потому что страшно было даже представить, скольких людей это затронет. — Это не остановит бунт.
— Для меня его предложение тоже стало потрясением. Я спросил, думал ли он, что подает Гиакомо ложные надежды, позволяя ему пожить здесь. Он ответил: не ожидал, что визит затянется так надолго или тот возьмет с собой детей. Но ведь они тоже семья. А теперь он пожинает плоды своего же гостеприимства.
Лучше пусть Эрманно сейчас завещает поместье, чем какое-то время спустя, когда придется выдворять отсюда многочисленных родственников.
— Где же они будут жить?
— У них есть дома. Кто-то даже сдает внаем. Я предложу нашу квартиру Гиакомо, пока они не переедут в собственный дом. Поэтому и еду в город. Найти грузчиков, а заодно закончить с перестройкой офиса. Я не оставляю тебя на передержку, Октавия. Прошу, больше не оскорбляй меня так. Отныне это наш дом.
Октавия безмолвно смотрела на мужа. Внезапно ей пришло в голову, что отныне этот огромный дом и поместье с винодельней будет в ее распоряжении и управлять им — совсем не то же самое, что быть хозяйкой прежней квартиры. Осознание это испугало ее до глубины души.
— А твой дед останется с нами? И будет управлять поместьем?
— Я его просил, но он хочет переехать в домик рядом со старой конюшней, принадлежавший еще его бабушке. Его надо обновить. Наверное, месяца через три-четыре дед переедет, настроен он решительно.
— Не знаю, что и сказать.
— Скажи, что ты понимаешь и принимаешь это предложение. Скажи, что пойдешь вниз, встанешь на мою сторону. А если добавишь, что прошлая ночь была прекрасна, буду рад. Октавия зарделась, желая что-то сказать. Алесандро поцеловал ее. Она застонала и обвила руками его шею, ее лицо разгорячилось под его ладонями. То, что происходило сейчас, не было попыткой обрести власть над ней. Прошлой ночью, потеряв контроль над собой, Алесандро показал, что реагирует на ее ласки так же, как и она на его. Отныне они равноправны в постели, а теперь он просил жену стать его союзником в другом деле. Ее сердце защемило от гордости. Алесандро легонько отстранил жену от себя.
