На второй день пасхи во дворец являлся весь причт дятьковского собора служить торжественный пасхальный молебен. Генерал подпевал хору певчих, был особо важен и торжествен. На молебне присутствовала вся его служилая знать. По окончании молебна во дворце для нее давался праздничный пасхальный обед, на который приглашались и соборные два попа и дьякон. Псаломщики же и певчие обедали в другом зале, вместе с дворцовой челядью.
Так было и нынче, в этот второй день пасхальной недели.
Но сегодня на роскошном праздничном столе генерала из всех хрустальных сервизов преобладал и господствовал золотой рубин его превосходительства. Бокалы и графины из него, вазы и фужеры, рюмки и стопки, нежно-розового и цвета голубиной крови, были главным украшением стола.
Пир шел своим чередом. Первые рюмки, как и положено у генерала, были наполнены его любимым церковным вином. И первый тост, конечно, произнес сам хозяин.
Тост генеральский, как и всегда, был краткий: Мальцев не любил многоречивых тостов.
- Ну-с, господа, ну-с, друзи мои! - сказал генерал. - С праздником вас всех поздравляю, с великим Христовым воскресением! Христос воскресе, господа!
- Воистину воскресе! - отвечали ему нестройным хором присутствующие за столом.
Дворцовый певческий хор, разместившийся на хорах, гаркнул дружно и ладно пасхальный гимн.
Потом все приступили к питию и закуске. На столе генерала было всего вдосталь и на всякий вкус. Лакеи во фраках и белоснежных манишках, при галстуках бабочкой неслышно, словно духи бестелесные, сновали вокруг стола, сменяли кушанья и приносили новые графины с водкой и разными винами, наливали бокалы гостям. И тосты произносились всё больше за здоровье генерала. Все курили фимиам своему повелителю, генералу, называли его благодетелем и кормильцем своим.
А еще бы им, приглашенным за этот стол, не курить ему фимиама! Уж кому-кому, а им-то он действительно благодетель и кормилец, им-то под его рукой не кисло живется.
Мальцеву наконец надоели славословия, он махнул рукой, чтобы прекратить все это.
- Хватит, господа, хорошего понемножку, - говорит он. - Я знаю, вы меня все любите, спасибо.
А теперь попрошу поменьше разглагольствовать, а побольше кушать да выпивать. Праздник есть праздник, после трудов праведных не грех и выпить-закусить. Прошу!
Все последовали хозяйскому приглашению. Тосты прекратились, но зато хмельные речи полились ручейками.
- А правда, господа, хорош мой золотой рубин, а? Вам как он глянется? Прошу обратить внимание на него, присмотреться к колеру и игре граней, - говорит он гостям.
