Как и в первый раз, Шульц заявился в гуту часа за два до начала варки. Данила Петрович и Сенька опять припоздали, да они ведь и не знали, когда Шульц снова приступит к работе. Шульц на этот раз обошелся без брани.
Шихту для своих горшков Шульц осмотрел еще до прихода Данилы Петровича и Сеньки; шихта показалась ему вполне качественной. А когда Данила Петрович и Сенька появились в цеху, Шульц направился с ними в составную. Только теперь он приказал им насыпать не одно ведро шихты, а два - для смешивания с раствором в лаборатории. Все шло чин чином, как и при первой варке, только работенки вдвое стало больше для Данилы Петровича и Сеньки.
И так же, как и тогда, при первой варке, Шульц, перед тем как начать растворять золото в царской водке, выставил своих помощников за дверь.
- Форт! Форт! - скомандовал он им.
И вот тут произошло неожиданное: в коридоре оказался почему-то один Данила Петрович. А Сенька пропал, ну вот словно сквозь землю провалился. Куда он исчез, этого не только Шульц, а даже Данила Петрович не углядел.
«Неужто он в лаборатории остался? - недоумевает Данила Петрович. - Неужто он затаился там, чтоб за Шульцем подглядывать? Так, кажись, там и негде запрятаться ему, нешто только под стол как юркнул… Ах, пострел этакий! Углядит его немец, влетит ему от него».
Данила Петрович угадал. Сенька действительно остался в лаборатории Шульца и сидел именно под столом, на котором Шульц волхвовал с раствором. Как он умудрился незаметно нырнуть туда, понять невозможно. И что удивительней всего, Шульц именно за Сенькою-то больше всего и наблюдал. И почему Шульц не углядел, что в коридор вышел только один Данила Петрович, а Сенька где-то застрял, тоже понять нельзя. Бывает же так, что и самый бдительный глаз, а проморгает. «Бывает проруха и на старуху» - говорит старая пословица.
Шульц делает свое дело на столе, а Сенька сидит под столом и прислушивается к тому, что на столе делается…
Сенька не только шевельнуться - дыхнуть как следует боится, он весь в слух превратился. Он слышит, как булькает жидкость из бутылей в посудину, как сопит Шульц.
«Так, - думает Сенька. - Это, значит, он водку эту самую царскую сейчас составляет, а потом станет монеты туда опускать. Надо только мне теперь хорошенько считать, со счету не сбиться, как тот раз, узнать, сколько он туда будет кидать их».
Но, к удивлению Сеньки, сегодня почему-то не слышно, как Шульц опускает золотые монеты в посудину с царской водкой, а что-то делает другое, а что - не понять.
