По моему указанию водитель высадил нас на противоположной стороне улицы.
– Я хочу, чтобы ты глянул на наш салун, – пояснил я.
Мы вышли из машины. Падильо постоял, наслаждаясь предложенным зрелищем.
– Мило, очень мило.
Двухэтажное здание построили сотню лет назад. Из кирпича. Я очистил его от многочисленных слоев краски. Каждое окно с обоих боков охраняли черные ставни. Серо-черный навес вел от двери до мостовой. По торцу навеса белела надпись «У Мака».
Мы пересекли улицу, вошли в зал, отворив толстую, в два дюйма, дубовую дверь.
– Вижу, мы по-прежнему экономим на электричестве, – первым делом отметил Падильо.
Действительно, в зале царил полумрак, но света вполне хватало для того, чтобы жаждущий нашел путь к стойке бара, занимающего левую стену. Пол устилал ковер, а столы со стульями стояли достаточно свободно, чтобы обедающие не задевали друг друга локтями и могли разговаривать достаточно громко, не опасаясь, что их услышат соседи.
– А что наверху? – спросил Падильо.
– Отдельные кабинеты. От шести до двадцати человек.
– Толковая идея.
– К тому же и выгодная.
– И каков наш недельный доход?
Я назвал цифру.
– А сколько ты заработал на прошлой неделе?
– На полторы тысячи долларов больше, но это скорее исключение, чем правило.
– А Хорст сейчас здесь?
Мы подошли к дневному бармену, я представил его Падильо, а затем попросил позвать Хорста. Тот появился из кухни, где, вероятно, проводил очередную инспекцию. Завидев Падильо, он сбился с шага, но быстро пришел в себя.
– Герр Падильо, как приятно видеть вас вновь, – заговорил Хорст по-немецки.
– И я рад тому, что вернулся, герр Хорст. Как вы поживаете?
– Очень хорошо, благодарю вас. А вы?
– И у меня все в порядке.
– Герр Хорст, я попрошу вас напомнить персоналу, что герр Падильо – мой партнер и полноправный владелец нашего салуна.
– Разумеется, герр Маккоркл. Позвольте сказать, герр Падильо, что я очень рад вашему приезду.
Падильо улыбнулся.
– Хорошо вновь оказаться среди друзей, герр Хорст.
Хорст просиял, и я уже молил бога, чтобы он не отсалютовал нам, как было принято в нацистской Германии. Но он ограничился тем, что поклонился и щелкнул каблуками. В вермахте Хорст носил звание капитана. Родился он в Пруссии и, по моему разумению, состоял в нацистской партии, но ни я, ни Падильо никогда не спрашивали его об этом. А метрдотелем он был замечательным, с феноменальной памятью на имена. И подчиненных держал в строгости.
– А где Карл? – спросил меня Падильо.
