Все мы бедные Божьи твари - Росс Макдональд

Ночью в каньоне прошел дождь. Мир сверкал свежими и яркими красками бабочки, только что появившейся из кокона, крылышки которой трепещут в прозрачном солнечном воздухе. Настоящие бабочки танцевали меж ветвями деревьев, будто играя в пятнашки. До этой высоты вытянулись лишь гигантские секвойи и эвкалипты.

Я припарковал свою машину как обычно, в тени каменного здания у ворот старой усадьбы. Как раз между столбами, сами ворота давно уже упали с проржавевших петель. Владелец загородного дома умер в Европе, и с самой войны здесь никто не жил. Именно поэтому я иногда приезжаю сюда по воскресеньям, когда мне надоедает эта голливудская свистопляска. Здесь в радиусе двух миль нет ни единой живой души.

Вернее, не было до сих пор. В прошлый раз, когда я был здесь, я заметил, что окно сторожки, выходившее на подъездную аллею, разбито. Теперь оно было забито листом фанеры. Через отверстие, проделанное в середине листа, на меня смотрел какой-то пустой человеческий глаз.

— Привет, — сказал я.

— Привет, — неохотно ответил мне голос.

Дверь сторожки, заскрипев, отворилась, и оттуда вышел седовласый человек. Улыбка странно выглядела на его опустошенном лице. Двигался он как-то механически, загребая ногами опавшую листву. Казалось, тело плохо повинуется ему. На нем была одежда из грубой выцветшей бумазеи, и его неуклюжие мышцы двигались в ней, как животное, посаженное в мешок. Он был босиком.

Когда он подошел ко мне, я увидел, что это был исполинского роста старик, на голову выше меня и намного шире в плечах. Улыбка на его лице не была приветствием. Природу ее вообще было трудно определить. Это была какая-то гримаса, застывшая на лице человека, погруженного в свой внутренний мир, в мир, где для меня не было места.

— Убирайтесь отсюда. Я не хочу никаких неприятностей. Я не хочу, чтобы кто-нибудь шатался здесь поблизости.

— Никаких неприятностей, — ответил я. — Я приехал сюда немного потренироваться в стрельбе. И возможно, у меня не меньше прав находиться здесь, чем у вас.

Глаза его широко раскрылись. Они были голубые и лишены всякого выражения. Можно было подумать, что через эти отверстия в его черепе я вижу небо.

— Ни у кого здесь нет таких прав, как у меня. Я поднял свои очи горе, и голос сказал мне, что я найду здесь убежище. Никто не изгонит меня из этого убежища.

Я почувствовал, как у меня мурашки по спине побежали. Возможно, он был просто безобидным психом, но кто знает? Я постарался, чтобы голос мой звучал ровно и спокойно.