Солнечным, пышущим жарой и пропахшим смолой полднем Василий повел нас на старую вырубку. Побродив среди замшелых пней, мы убедились, что здесь каждый день происходят яростные схватки. Повсюду валялись тетеревиные перья, а в одном месте мы наткнулись на целую «подкладку» хвоста.
— Лиса поработала, — сказал Василий. — Рыжая — неплохой охотник. Знает, что на токовище легче поймать ослепленного страстью жениха. Но этот, видно, вырвался, оставив только белую подпушку своего хвоста.
На старой вырубке мы и поставили еловые шалаши. Любуясь красками белой ночи, долго пили чай у вечернего костра и только после полуночи, погасив огонь и затоптав угли, разбрелись по укрытиям.
Ночь была теплая, тихая. И уханье филина в этой тишине напоминало крик объятого ужасом человека.
Напрягая зрение, я смотрел сквозь щели шалаша, но так и не увидел, как прилетели тетерева. Я их услышал. Со свистом рассекая воздух, птицы пронеслись где-то надо мной, а спустя несколько минут опустились на утыканной пнями старой вырубке. Через минуту воздух снова рассекли быстрые крылья. И еще… И еще… Затаив дыхание, я прислушивался к этим волнующим звукам, боясь пошевелиться, неосторожным движением или треском ломающейся ветки спугнуть тетеревов. Ныла спина, замлели ноги. Я кутался в свой легкий плащ, ежился и дышал за пазуху, тщетно пытаясь согреться. Наконец, когда предрассветный холодок стал пробирать меня неудержимой дрожью, я услыхал далекий трубный звук — где-то на болотах журавли приветствовали нарождающийся день. Я знал, что ждать осталось недолго. Следом за журавлями затокуют и тетерева.
— Чувиш-ш… Чувиш-ш-ш, — ошпарило меня приглушенное шипенье на старой вырубке. Это они!
И вдруг в предрассветной тишине полилась свадебная песнь тетерева. Описать это пение невозможно. Пожалуй, самое близкое сравнение — стая воркующих голубей, хотя эти звуки издавал один-единственный тетерев.
Опять приглушенное шипенье, миг тишины, и вот уже снова льется, журчит тетеревиная песнь. В предрассветном сумраке я видел, как меж пней мелькали, маячили белесые пятна, как на мгновенье в воздухе повисали темные силуэты. Несомненно, это были тетерева. Много тетеревов. А когда еще больше рассвело, я увидел летящую прямо на меня птицу. Раскинув крылья, она летела так низко, что я подумал, будто сядет на мой шалаш. Но птица пронеслась надо мной и села на березу, метрах в пятнадцати от моего укрытия.
«Самка», — решил я, даже не повернувшись в ту сторону.
