С этими словами он достал из кармана секатор, пощёлкал им в воздухе и произнёс:
— Начнём с пальцев, Пётр Алексеевич. Неудобно будет, наверное, писать статьи, имея неполный набор на руках.
Журналист дёрнулся.
Захар Аркадьевич постоял, подумал, а потом решил:
— А начну-ка я, пожалуй, с вашего приятеля, а вас оставлю на десерт. Вы точно хорошо подумали, Пётр Алексеевич?
— Мне вам нечего сказать, — не очень уверенно произнёс Ручкин.
— Ну что ж.
Семёнов кивнул в сторону испуганного Монахова. Двое в масках крепко схватили его, держа правую руку вытянутой. Захар Аркадьевич подошёл к историку, взял его мизинец в руку, вставил его между лезвиями, посмотрел на журналиста и сжал рукоятки. Геннадий Викторович истошно закричал, кровь брызнула на одежду Захара Аркадьевича. Ручкин закрыл глаза.
— Эй, ты что делаешь? — закричал Токарев, до этого мирно наблюдавший.
— А что такое? — спросил Семёнов, пощёлкав секатором в воздухе.
— Ты на хрена ему палец отрезал?
— Тебя что-то не устраивает? — злобно спросил бывший мэр.
— Мы договаривались только попугать, ты не говорил, что будет кровь.
— А ты хочешь чистеньким из всего этого выйти и бабки за просто так получить?
— Так и режь журналиста, зачем Гену-то?
— А что, жалко стало друга, которого ты предал?
— Это наши с ним дела, но о том, что ты Гену будешь калечить, мы не договаривались. Режь журналиста.
— Ты мне ещё поуказывай, что делать. Не нравится смотреть, выйди вон.
Кровь с ладони стекала по рукаву Монахова, капая на пол. Историк плакал. Семёнов схватил следующий палец и вставил меду лезвиями.
— Я сказал, остановись! — прокричал Максим.
Захар Аркадьевич повернул голову и увидел дуло пистолета, которое смотрело прямо на него.
— Ты что, сявка? — произнёс мэр, обращаясь к Максиму.
— Отпусти его, — решительно произнёс бизнесмен, крепко сжимая рукоятку пистолета.
Семёнов отпустил руку историка, люди в масках тоже перестали его держать. Монахов рухнул на пол, зажимая рану другой рукой. Бандиты достали оружие и навели его на Токарева.
— Поиграем? — усмехнувшись, спросил Захар Аркадьевич, медленно подходя к бизнесмену. — Опусти пистолет и отдай его мне. Или стреляй.
Максим трясущимися руками сжал крепче пистолет. Ствол ходил вверх, вниз, но по-прежнему был направлен на мэра. Он понимал, что пути назад уже нет, но изменить ничего не мог. И давать заднюю уже было поздно.
— Стой, — предпринял последнюю попытку Токарев.
Семёнов сделал ещё один шаг. В замкнутом пространстве оглушительно прогремел выстрел, и журналист увидел, как на лбу Захара Аркадьевича образовалась дыра и он рухнул, как подкошенный. Спустя доли секунды раздались одновременно ещё два выстрела. На груди Максима образовались два кровавых пятна, и он упал вслед за мэром. Повисла тишина. Воздух в помещении наполнился запахом сгоревшего пороха.
