Прочитав его, она поняла, что слава лучшего сочинителя закрепилась за Денисом не зря. И если он рисует не хуже, чем пишет, то действительно неизвестно, кто из них гордость курса — он или Настя. Любочка бы никогда в жизни не смогла написать такое письмо. И в то же время, если б она его писала, оно бы выглядело именно так — искренне и неуклюже.
«Уважаемый ведущий рубрики Влад Шипов!
Меня зовут Любовь Ивановна Дубровская, можно просто Люба. Ваш журнал я всегда читаю с большим интересом, особенно про Третью стражу и всякие аномальные явления.
Я долго думала, прежде чем написать. Но чувствую, что должна кому-то рассказать, что со мной происходит.
Я всю жизнь чувствовала в себе необыкновенную Силу, о которой говорит господин Рыцарь Заатар, но никто мне не верил. Про мою бабушку рассказывали, что она была колдуньей, но я ее помню плохо. Мои родители были партийными, и, сами понимаете, в нашем доме о колдунах и потустороннем мире говорить было не принято. Даже про бабушку я слышала только от соседок. Но я и сама всегда знала, что кто-то болен или вот-вот заболеет, и предчувствовала беду, и иногда даже просыпалась утром и понимала, что мне сегодня из дома выходить нельзя, а то случится что-то плохое.
А люди, которые мне вредили, всегда бывали наказаны. Они или заболевали, или умирали, или с ними происходило какое-то несчастье.
Я никому об этом не рассказывала, но всегда знала, что у меня есть эти способности. Только удивлялась, что мне совсем не хочется лечить людей, помогать им, снимать порчу. И главная Сила приходит ко мне, когда я злюсь.
Теперь, почитав ваши статьи и интервью Рыцаря Заатара, я понимаю, что все потому, что я — злая ведьма. Раньше бы я огорчилась и напугалась, а теперь, наоборот, меня это радует.
Мне уже больше тридцати лет, жизнь скоро пройдет, а хочется увидеть что-то, кроме работы и домашнего хозяйства, попробовать свою настоящую Силу. Прошу Вас передать мое письмо Рыцарю Заатару, может быть, он скажет, смогу ли я стать Настоящей Ведьмой и вступить в Третью стражу.
Не смейтесь надо мной, пожалуйста, если что-то не так.
С уважением, Люба Дубровская».
Любочку огорчила только фраза о том, что жизнь после тридцати «скоро пройдет». Владу Шипову она тоже не понравилась, но не потому, что он принял ее на свой счет. Ему показалось странным, что женщина, по всем параметрам еще совсем молодая, может писать о себе в таком уничижительном ключе. Но, поразмыслив, он понял, что это своего рода эпистолярное клише, свойственное людям, которые не свободно владеют письменной речью. А может быть, и простонародное кокетство.
