— Татуировка, — проронил Престейн.
Дагенхэм кивнул. Усмешка сползла с его мертвых губ.
— Меня это и тревожит. Понимаете ли, Престейн, если Бэйкер свел ему татуировку, мы никогда не узнаем Фойла.
— Дорогой мой Дагенхэм, осмелюсь заметить, что от сведенной татуировки его лицо не изменится.
— Мы не видели его лица. Мы видели только маску.
— А я вообще никогда не встречался с этим парнем, — вмешался Шеффилд. — Маска-то хоть как выглядит?
— Он в ней похож на тигра. Я провел с Фойлом две долгих беседы. Я должен был бы запомнить его лицо в мельчайших деталях. И знаете что? Я не смог. Я помню только татуировку.
— Это поразительно, — вякнул Шеффилд.
— Да нет. Встречали бы вы Фойла, так сами убедились бы. А впрочем, неважно. Он выведет нас на «Кочевника». Он приведет нас к вашим миллионам, Престейн, и вашему ПирЕ. Мне почти жаль, что все скоро закончится. Или же почти закончится. Как я уже сказал, я искренне наслаждаюсь ситуацией. Уникальный человек, просто уникальный!
«Уик-энд на Сатурне» был спроектирован по образцу роскошной яхты. Там хватало места на четверых, а для двоих было и вовсе просторно. Недостаточно просторно, впрочем, для Фойла и Джиз Маккуин. Фойл спал в главной каюте, Джиз обитала в отдельной.
На седьмой день полета Джизбелла во второй раз заговорила с Фойлом:
— Снял бы ты эти повязки, Гуль[15].
Фойл покинул камбузную рубку, где сидел, в мрачном одиночестве попивая кофе, и направился в санузел. Он проплыл как можно дальше от Джизбеллы и завернул в альков перед зеркалом ванной. Джизбелла подтянулась к умывальнику, открыла аптечку, достала капсулу эфира и принялась тяжелыми, исполненными ненависти движениями опрыскивать и разматывать повязку. Полосы бинтов поддавались неохотно, Фойл сгорал от нетерпения.
— Думаешь, Бэйкер справился? — спрашивал он. Ответа не было. — Мог он где-нибудь промахнуться?
Снова молчание. Она продолжала разматывать бинты.
— Два дня назад болеть совсем перестало.
Нет ответа.
— Бога ради, Джиз! Между нами, что ли, до сих пор война?
Руки Джизбеллы замерли. Она с омерзением глянула на все еще забинтованное лицо Фойла.
— А ты как думаешь?
— Я тебя спросил.
— Ответ — да.
— Но почему?
— Ты никогда не поймешь.
— А ты сделай так, чтобы до меня дошло.
— Завали хлебальник.
— Если между нами война, почему ты со мной полетела?
— Чтобы закончить одно начатое с Сэмом дело.
— Ради денег?
— Заткнись.
— Ты не обязана. Ты могла бы мне довериться.
— Довериться тебе? Тебе?! — Джизбелла рассмеялась невеселым смешком и вернулась к своему занятию. Фойл стиснул ее руки и оторвал от лица.
