— Леля!
Торопливой звонкой капелью стекает время с маятника ходиков.
— Я, зазнобушка, того… Насчет сева, значит.
Илюшка останавливается и, видимо, подбирает самые нужные слова.
— Жулики завелись да лодыри, Сев затягивают.
Лелька молча смотрит на мужа. В ее больших мигающих глазах тускнеющими огоньками трепещет усталость.
— Сеять поеду. Размахнись плечо, раззудись… Или как это говорится?
В широкой усмешке разбегаются морщинки по лицу Лельки.
— Сеять? И куда тычешься! Тоже… сеятель! Смуту тебе среди девок сеять, а не поля засевать.
Такого ответа никак не ожидал Илюшка. Он смущенно заулыбался, хотел было еще сказать что-то, да так и запнулся на полуслове. Лелька недовольно разворчалась и больше не слушала мужа.
— Насеешь, оно и вырастет: ни тпру, ни ну, ни кукареку.
2
Рычаг опустился и массивная чугунная крышка тяжело поползла вверх.
— Давай, давай! Нажми, зазнобушка!
Из раскрывшегося окна мартена багровой тучей рванулось пламя. Оно бешено металось и жадно облизывало наружные стены. В самом нутре печи напористо рокотало и рвалось через окно что-то огромное и говорливое.
— Выше, зазнобушка, выше!
В стороне под навесом старательно налегала грудью на большой рычаг крышечница.
Бригадир еще ниже насунул на глаза свою шляпу вместе с зелеными очками и, широко расставив ноги, далеко занес в печь на длинной лопатке ломоть огнеупорного месива. Он на ходу заправлял стены, откосы и пролеты мартена. По лицу сталевара шмыгали красные змейки, а на груди то и дело кудрявились сизым дымком загорающиеся концы спецовки. Сталевар занес еще одну лопатку огнеупора, шлепнул его на обгоревшее место и крикнул так, как кричит капитан корабля в бурю: коротко и повелительно:
— Открыть вентиль коксового и генераторного газа.
Потом смахнул рукавом с лица пот, густо сплюнул и прибавил:
— Держать высокую температуру!
Неподалеку от бригадира отозвалось:
— Есть!
Комсомольская бригада сталевара Кашликова производила завалку печи. Все, начиная от подносчика и кончая подручным, как-то по особенному обхаживали свою печь, чутко прислушивались к ней и без малейшего промедления выполняли все ее требования.
— Не остыла бы!
К бригадиру подбежал матерый широкоплечий завальщик с ржавыми зубами.
— Илюш! Копровики опять бузят.
Часто так бывает. Замешкаются копровики и шихтовальщики с подачей лома, ну и срываются из-за этого точные расчеты сталевара Кашликова. В печенках уже сидит у него эта бесконечная чехарда на шихтовом дворе.
— Беда прямо!
