Молодость - Ашот Георгиевич Гарнакерьян, Полиен Николаевич Яковлев

Эх, до чего он зловредный, предрассветный этот часочек!

Бригадир Токмань Сергей Карпович вытягивает ноги во всю длину деревянной кровати, потом проводит большой тяжелой рукой по сытой, но обмякшей щеке, по высокому лбу. Этой рукой он как бы хочет приподнять свою собственную голову, но и рука не помогает. Голова лежит, притянулась к подушке, как дубовая колода к земле. Один раз уже поднялась она, посмотрела осоловело широкими глазами, подумала: «фу липнет, как зараза, треклятый сон, никак его не одолеешь». Но тут опять прикурнула обратно.

Спит бригадир…

И во всех соседних хатах лишь изредка начинают похлопывать двери, заспались и хозяйки, и еще не все они вышли на базки доить коров.

Спят конюха…

Только кони, — эти точно выкупаны с головы до ног в бодрости свежего росистого утра. Радостно пофыркивают, бодро и умно поводят ушами. Ни разу за весь длинный день не увидишь их с такими, как сейчас, свежими, большими глазами, с такими игриво-легкими отдохнувшими телами! Только в один заревой часочек, когда еще не нагрелась земля и не поднялась вместе с солнцем назойливая мошкара, — только в этот час свободно дышится коню.

Бодрствуют кони…

И бодрствует в этот миг еще одно единственное во всей пятой бригаде существо, Шурка Дулинов, встрепанный, нахохлившийся, как молодой зайчишка, летит из своей хаты к бригадному двору. Ноги его, — разлапистые в ступнях, усеянные затянувшимися рубцами уже подживших болячек и красными ранками свежих, — приятно купаются в высокой мокрой траве.

Предрассветная свежесть забирается во все поры упругого тела, чуть прикрытого штанишками неопределенного цвета, с длинной, обгрызанной внизу мотней, и ситцевой с крапинками рубашенкой.

Обшныряв бригадный двор и не найдя там еще никого, Шурка убегает к ближнему бугру, едва начавшему освобождаться от серой туманной мути, — там должны пастись кони. Но коней там нет. Где-ж они? Минута ходьбы с нетерпеливым подпрыгиванием и подскоком на ходу — и вот дорожка в хлебе, по которой на «упростэц», не возвращаясь на бригадный баз, можно дойти до недалекого от хутора ячменного поля. Что он сразу не подумал — ведь вчера там первый день пустили молотилку и теперь все зорюют там!

Сбоку от Шурки, с одной, самой близенькой, как ему кажется, стороны появляется большой огненный шар — это встало солнце. Если чуть прикосить глазом, — так вот он, рядом с молотилкой, хоть руками щупай. Только машина кирпичная и холодная, когда не татакает локомобиль, а шар, наверно, жгучий…