Он пропустил моё приветствие мимо ушей и не предложил помочь, пока я карабкался по скользкому склону. Правую руку ожгло крапивой, и я выругался. Он улыбнулся. Джон Хемингс шагнул вперёд и протянул мне руку. Я поблагодарил его и возмущенно посмотрел на брата.
— Ты мог бы мне помочь, — сказал я.
— Точно, мог бы, — неприветливо буркнул он.
На нём был толстый шерстяной плащ и тёмная шляпа с экстравагантными полями, затенявшими лицо. Мы совсем не похожи. Я высокий, с тонкими чертами лица, чисто выбрит, в то время как у него круглое, грубое лицо с небольшой бородкой, полными губами и очень тёмными глазами. У меня ясные голубые глаза, у него — скрытные и всегда смотрят с осторожностью. Он наверняка предпочел бы пройти мимо, не обратив на меня внимания, но внезапное падение в сточную канаву заставило его заметить меня и даже заговорить.
— Юный Саймон вчера был прекрасен, — сказал он с наигранным восторгом.
— О да, он сам об этом твердил, — сказал я, — неоднократно.
Он не смог сдержать улыбку, судорогу, выдавшую удовольствие и немедленно исчезнувшую.
— Танец с канделябром? — продолжил он, будто не заметив моего ответа. — Отлично придумано.
Я знал, он восхваляет Саймона Уиллоби, чтобы позлить меня.
— А где Саймон? — спросил я. Мне казалось, что Саймон Уиллоби должен находиться поблизости от своего наставника Джона Хемингса.
— Я... — начал Хемингс и как будто застеснялся.
— Он пачкает простыни в чьей-то роскошной постели, — сообщил мой брат как нечто очевидное. — Как же иначе.
— У него друзья в Вестминстере, — смущенно сообщил Джон Хемингс.
Он чуть моложе моего брата, ему лет двадцать девять или тридцать, но обычно играет стариков. Он чуткий человек и знает о вражде между мной и братом, и делает всё возможное, чтобы ее смягчить, хотя и безуспешно.
Брат посмотрел на небо.
— Похоже, погода налаживается. Но медленно. Мы не сможем сегодня играть, очень жаль, — он одарил меня гаденькой улыбкой, — и ты останешься без денег.
— Но мы же репетируем? — спросил я.
— За репетиции не платят, только за представления.
— Мы ведь можем поставить «Удачу мертвеца»? — встрял Джон Хемингс, пытаясь положить конец нашей перепалке.
— Без Августина и Кристофера — нет, — ответил брат.
— Ну да, конечно нет. Какая жалость! Мне нравится эта пьеса.
— Она странная, — сказал мой брат, — но не без достоинств. Две пары, и обе женщины влюблены в одного мужчину! Здесь можно потанцевать.
— Так мы вставим туда танцы? — озадаченно поинтересовался Хемингс.
