Безумен род людской - Бернард Корнуэлл

Я умер, как только часы в коридоре пробили девять.

Кое-кто утверждает, что её величество Елизавета, божией милостью королева Англии, Франции и Ирландии, запретила часы с боем в своих дворцах. Времени не разрешено проходить. Она победила время. Но те часы пробили. Я запомнил.

Я считал удары. Девять. Потом убийца нанёс удар.

И я умер.

Мой брат считает, что есть только один способ рассказать историю.

— Начни с начала, — говорит он раздражающе-поучительным тоном. — С чего же ещё?

Вижу, начал я несколько поздно, так что нам придётся вернуться и начать заново, без пяти минут девять.

Представьте женщину, если угодно. Она уже не молода, но и не стара. Высокая, и как мне постоянно твердят, поразительно красивая. В ночь своей смерти она одета в платье из тёмно-синего бархата, расшитое множеством серебряных звёзд, и на каждой звезде жемчужинка. Спереди, под разрезом юбки, видны при ходьбе вставки муарового шёлка цвета бледной лаванды. Такой же дорогой шёлк очерчивает рукава, лаванда проступает сквозь прорези в усыпанном звёздами бархате. Юбка скользит по полу, скрывая изящные туфельки, скроенные из старинного гобелена.

Такие туфли неудобны, если не подбиты льняной тканью, а лучше атласом. На ней также высокий и жёсткий гофрированный воротник, а прекрасное лицо обрамляют волосы цвета воронова крыла, заколотые в замысловатые локоны и кудри, на них нити жемчуга под стать ожерелью на корсаже. Серебряная корона с жемчугом подчёркивает её высокий ранг. Бледное лицо сияет странным, почти неземным светом, отражая пламя мириады свечей, глаза её подведены чёрным, а губы — алым. Она держит спину прямо, но выпячивает бёдра и откидывает плечи, чтобы обтянутая шёлком грудь, не слишком большая, но и не маленькая, притягивала взгляд. Этим вечером она притягивает много взглядов, потому что, как мне постоянно твердили, женщина удивительно прекрасна.