— Давайте начнём сначала, — предложил брат после того, как Паллант запнулся в четвёртый или пятый раз.
Шесть актёров отправились на заднюю часть сцены, как будто только что вошли в дверь из артистической.
— Звучат фанфары, — произнес Алан Раст, — они замолкают, и ты входишь.
Паллант подошёл к передней части сцены.
— Кончай, — сказал он и на этом остановился.
— Господи! Ты слоняешься, как будто у тебя кость застряла в заднице! — взревел Алан Раст.
Паллан изумленно остановился.
— Чего? — начал он.
— Какая у тебя первая строчка? — проворчал Раст.
— Э-э-э...
— Иисус на кресте! Если я еще раз услышу «э-э-э» на этой сцене, то убью тебя! Убью! Говори чертову реплику!
— Кончай, Солин, мою судьбу реши; Мои мученья смертью заверши.
— Заверши наши мученья. Христос даруй нам это благословение! И с кем ты говоришь? Молю, скажи мне!
— С герцогом.
— С герцогом! Так почему ты бродишь, как страдающий запором гусь? Герцог вон там! — и он показал на моего брата, стоящего на правой стороне сцены.
— Речь... — начал Паллант слабым голосом.
— Я прочитал проклятую речь, — прорычал Раст. — Это заняло неделю моей жизни, но я прочитал её! Господи на пуховой перине, старик! У нас нет времени наблюдать, как ты ходишь вперевалочку, и слушать бесконечную чушь. Скажи речь герцогу! Это проклятая пьеса, а не чертова проповедь в соборе святого Павла. Ей нужна жизнь, старик, жизнь! Начни сначала.
Алан Раст был новичком в труппе. Он играл с людьми лорда Пембрука, а Джеймс Бёрбедж и мой брат убедили других пайщиков взять Рута к нам.
— Он отличный актёр, — объяснил мой брат труппе, — и публика его любит. Он прекрасно справляется с постановкой. Вы заметили?
— Нет, — сказал Уилл Кемп.
Он один среди пайщиков выступал против Раста, подозревая, что у новичка такой же сильный характер, как у него самого. Кемпа не послушали, и так Раст оказался здесь, рассказывая нам, что делать на сцене, куда двигаться, как произносить реплики, как делать все то, о чем раньше спорили пайщики. Они по-прежнему спорили, конечно, но Раст внес некоторый порядок в хаос.
— Господи, будь ты неладен, — закричал Раст на Роберта Палланта, — ради бога, что ты делаешь?
— Иду к герцогу, — с надеждой сказал Паллант.
— Ты двигаешься, как страдающая запором монахиня! Если вообще двигаешься, — Раст говорил со двора, где обычно стояли зрители. — Ради Христа, двигайся! И говори одновременно! Можешь ведь так сделать, правда? Вернись к последней реплике герцога. Какая она? — обратился он к моему брату, играющему герцога Солина.
