За окнами сентябрь | страница 43



— Я пойду? Да?

Вера охотно разрешила, но выступила бабушка, заявив, что Петра никуда не следует пускать — он испортил приемник. Ему было категорически запрещено трогать, а он что-то перекрутил, и теперь приемник не работает. Глеб попросил разрешения посмотреть — он кое-что в этом понимает, — быстро нашел неисправность, сказал, что Петька не виноват, перегорела лампа, завтра же он купит и, привезя Петю, поставит. Реабилитированный Петька воспрял духом и притащил Глебу свой фотоаппарат — что-то в нем заедает. Бабушка вспомнила, что пылесос опасно гудит, и она боится, что он взорвется, кроме того, дверной замок капризничает — когда-нибудь мы не попадем домой.

Глеб несколько отмяк, все осмотрел, поставил диагнозы и обещал исправить.

После его ухода состоялось краткое обсуждение.

— Очень воспитанный человек, — сообщила бабушка. В ее устах это была серьезная похвала.

— Подходящий дядька! — подтвердил Петька.

— Говорящий манекен, — заявила Таня.

В этом что-то было: темный, прекрасно сшитый костюм Глеба сидел на нем без единой морщинки, рубашка и ботинки сверкали, галстук был вывязан с непостижимой аккуратностью, а его манера в минуты волнения тщательно выговаривать, почти скандировать слова делала наблюдения Тани небезосновательными. Но Вера-то знала его и другим.

На следующий день, приехав с Петькой, Глеб, конечно, был оставлен обедать. Возбужденный Петька, не обращая ни на кого внимания, разговаривал только с ним, называл уже «дядей Глебом». Вера, не терпевшая в устах детей «тетенек», «дяденек», в данном случае молчала.

После обеда мужчины занялись ремонтом, и Петька всех отгонял: «Не мешайте! Мы работаем!» Глеб серьезно и терпеливо объяснял ему, что он делает, как что называется, и Петька прилип к нему вмертвую, с трудом удалось оттащить его и запихнуть в постель. Укладываясь, он успокаивал мать:

— Дядя Глеб только на вид строгий, а так ничего… — И уже сонно пробормотал: — Хоть бы не уезжал, что ли…

«А потом, — подумала Вера, наконец засыпая, — потом был «пик» счастья».


На следующее утро Вера проснулась от беготни и громких голосов в коридоре, — в гостинице уже кипела жизнь.

Позвонив в Дом культуры, она узнала, что сегодня у нее будет одно выступление в девятнадцать — нужно иллюстрировать лекцию о Горьком — и завтра два: в Больничном городке в двенадцать, в воинской части в шестнадцать, а потом она может уехать. На вопрос Веры, каким должен быть метраж выступлений, директор равнодушно ответила: