— Как тебе не стыдно паясничать? — сердилась мать. — Клоун!
— Клоун тоже артист. Значит, в тебя пошел, — лицемерно вздыхал сын.
У Тани появился отсутствующий взгляд, и однажды она, таинственно прошептав: «Ма, нужно поговорить…», потащила Веру в ванную — единственное место, где можно было запереться от вездесущего Петьки, но Петька тут же ввел мать в курс дела, пронзительно завизжав под дверью:
— А я знаю! А я знаю! За ней Борька Ляхов бегает!
Таня, открыв все краны, чтобы заглушить брата, под шум воды трагически вопросила:
— Ма, что такое любовь?
Вера растерялась и попробовала отшутиться:
— Бернард Шоу сказал, что любовь — грубое преувеличение различия между одним человеком и остальными.
— Это очень серьезно, — заявила дочь, не приняв шутки.
— Фу, какие глупости! — досадуя на свою беспомощность, воскликнула Вера. — Серьезно? Тебе четырнадцать лет…
— Ну и что же? — не сдавалась Таня. — Сколько в литературе примеров…
— Ну-ну! — поощрила ее мать. — Ты мне про Джульетту расскажи, а то я еще не слыхала.
— А что отвечать, если пишут, что любят тебя?
Множественное число рассмешило Веру, и она, фыркнув, ответила:
— Каждому, кто пишет, ответь отдельно: дурак.
Тут пушечно ударил в дверь Петька, заорав:
— Мамынька, к телефону! Срочно! Немедленно!
Вера побежала, крайне недовольная собой, — не так надо было говорить с Танькой, а когда через несколько дней она попыталась возобновить разговор, Таня отмахнулась:
— А! Муть!
Во все это следовало бы поглубже вникнуть, но где взять время?
Она поднимается первой в доме. В семь утра, схватив халатик, бежит на цыпочках в кухню. За ней, неслышно ступая мягкими лапами, спешит здоровенный сибирский кот Фугас. Задрав роскошный хвост, выгибая спину и мурлыча, он трется об ноги. Прежде всего надо накормить его. Положив коту рыбы и налив молока, Вера делает гимнастику, умывается, причесывается и приступает к утренним делам: поставив вариться мясо к обеду, она начинает готовить завтрак — сегодня гречневую кашу. Одновременно чистит картошку, овощи, кипятит молоко, накрывает на стол. Без четверти восемь она будит детей. Таня поднимается легко, а Петька вставать не желает. Он обнимает Веру и сонно-ласково журчит:
— Мамынька, посиди со мной…
Очень жалко вытаскивать его из теплой постели, но Вера непреклонна. Тогда Петька заявляет, что первого урока не будет — учительница, наверно, заболела. Вера стаскивает одеяло, и Петька цепляется за последний козырь — начинает натужно кашлять: «Я простудился!» Не обращая внимания, Вера тащит его в ванную. Оставить его одного там нельзя — вымоет кончик носа. Петька тянет время: рассматривает мыло, открыв кран, зажимает его пальцем — во все стороны летят брызги. Не выдержав, Вера моет его сама. Является Таня, опутанная волосами, и сердито бурчит:
