Окей, богатенький Буратино, поехали дальше.
Все это сильно отдавало бредом, но я был не против, потому что должность у меня была хорошая. Если бы я напортачил, это все равно не имело бы особого значения, поскольку я был в чужой стране. И, разумеется, я позаботился о том, чтобы «ребята, оставшиеся в Лондоне», узнали обо всем в подробностях.
Итак, я возвращался по вечерам после встреч АА в свой большой викторианский дом, и мне нравился тот факт, что у меня практически не было мебели. Мне импонировало жить в доме, в котором мебели всего ничего. Эта скудость напоминала мне обложку альбома Deep Purple, который был у меня когда-то, – того альбома, где изображен огромный деревенский дом во Франции со звукозаписывающей аппаратурой, проводами и крутыми на вид прибамбасами, разбросанными повсюду. Это был эффект, к которому я стремился.
Но никто другой не оценил иронию того, что пустой по большей части дом принадлежит бритоголовому ирландцу, не производящему впечатления достаточно ответственного человека, чтобы дать ему ипотечный кредит. Это меня развлекало. Мне не показалось бы странным, если бы однажды кто-то пинком распахнул мою дверь и сказал: «Произошла ошибка. Вали отсюда». Я бы молча убрался, потому что на самом деле не думал, что заслуживаю такой удачи. Это было связано с чувством вины и стыда за то, что я делал с людьми, когда был пьяницей. Эта потребность делать больно уменьшилась, когда я бросил пить. Может быть, ее заменила потребность причинять боль себе.
Мои соседи пытались привечать меня, но не понимали, что я ни в коем случае не стал бы якшаться с ними добровольно. Ладно еще, если кто-нибудь заходил ко мне в гости или приглашал на пиво (на колу – в моем случае). Иронии вполне можно достичь при таких условиях. Все было нормально, пока меня не вынудили просить взаймы газонокосилку.
Американские лужайки обременены социальным и политическим значением. Есть закон, в котором сказано, что ты должен поддерживать свою лужайку в порядке, иначе соседи могут заставить тебя это сделать. Я ничего об этом не знал и сразу же возрадовался возможности позволить переднему и заднему дворам стать ближе к природе. Вежливый стук в дверь все изменил.
Вежливый стук в дверь много за что отвечает в этом мире. И вот он – с нахмуренным лбом, с ладонью, прижатой к сердцу, и с буклетом в другой руке.
Воплощенный Штат Миннесота.
– Доброго утречка.
– О, привет… – проговорил я, изображая удивление, хотя втайне следил, как этот жирный мудак топает через двор к моей передней двери.
