Мой офис располагался на 32-м этаже небоскреба из зеленого стекла с видом на равнины Среднего Запада, простиравшиеся на сотни миль во всех направлениях. Я мог бы с таким же успехом прибыть на Луну. Это напоминало мне научно-фантастическую программу BBC 1 под названием «Космос-1999». Я находил массу общих моментов. Интерьеры этой лунной базы – сплошь чистые линии и хай-тек, а виды из окон – сплошь мрак и запустение. Обитатели этой базы, все как один, были отобраны вручную, весьма цивилизованны и, сверх всего, дисциплинированны. Это много значило в «Киллалоне». Способность улыбаться под психологическим давлением. Они это обожали. Им нравилось, когда ты страдал молча.
И я неплохо научился это делать.
Я пробыл трезвенником пять лет. Для того и бросил пить. Это было то, на что я ни в коем случае не был способен сам. Я имею в виду, на бумаге все выглядело отлично. Дом. Работа. Деньги. Переезд в Штаты. В те времена, когда я пил, мне просто не светила бы такого рода ситуация. И я поздравлял себя с тем, что не попался в ловушку, заведя подругу, потому что никак не смог бы уехать, если бы это сделал. Я принял твердое решение сопротивляться заходам любой девушки родом из любого места Среднего Запада. Дураком я не был. Я не собирался позволить окрутить себя и осесть там до конца дней своих с роскошной женушкой и блондинистыми детишками, а «Киллалон» постепенно поддавал жару, пока я не начал трескаться, как весенний лед.
Я скорешился с местными группами АА: они были великолепны. Я начал чувствовать себя лучше. Сент-Лакруа – столица реабилитации. Там больше реабилитационных центров, чем в любом другом месте Штатов. Это была одна из причин, почему я изначально с таким воодушевлением отнесся к переезду туда. На самом деле на территории «Пентагона лечебных центров», больше известного под названием Хэзлтон, есть бар. Да-да, так и есть, именно бар, в котором подают алкогольные напитки. В этом баре на стене есть табличка. На ней написано: «Принимаем медали АА». За каждый год трезвости ты получаешь маленький металлический жетон, называемый медалью. Этот бар предлагает выпивку на один вечер любому впавшему в ересь члену АА, готовому расстаться со своей медалью. Стена за барной стойкой была сплошь покрыта медалями.
Пока я не пил и не ввязывался в отношения, сохранялась возможность вернуться в Лондон, к прежней жизни, и вспоминать весь этот период как интересное отклонение от сосредоточенности. В любом случае, я выглядывал из своего окна после того, как меня привезли сюда и стали платить неплохую зарплату – я зарабатывал 200 000 долларов в год. Мое эго раздулось до точки эякуляции. Понравившиеся мне предметы обстановки были тщательно упакованы и отправлены домой, моя мать получила гигантский букет цветов со словами сочувствия в связи с потерей мужа, моего отца. Несказанные, неописуемые ожидания довлели надо мною.
