Что мы скажем нашим детям,
Когда женщины уйдут на войну?
Что мы сделаем, к черту,
Когда женщина станет войной?!
— Выкрикнул проигрыватель. В нем что-то щелкнуло, скрипнула, царапая пластинку, игла и воцарилась долгожданная тишина, заполненная естественным фоном — храпом бойцов.
После ужина прояснился вопрос с «особым разговором». Нас выстроили перед столовой, готовясь отправить на просмотр кинофильма.
— Настроение вижу хорошее. Боевой дух никогда не должен отставать от настроения. Бойцы, нужны добровольцы на ЧК. Кто хочет попасть на ЧК?
Рота настороженно молчала.
— На Лубянку никто не хочет, — пробормотал Кирилл.
Маркулис остановился напротив меня.
— Клон, шаг вперед.
— Я не доброволец, товарищ старший сержант.
— Повторить приказ, боец?
Пришлось сделать шаг. Рядом встал Хвалей.
— Я доброволец, товарищ старший сержант.
— Так, — Маркулис хмыкнул, — еще добровольцы имеются?
— Так и чувствовал, — плаксиво протянул Сергей и встал рядом с Димкой.
— Я! — Кирилл звонко шлепнул подошвой по бетону.
— Достаточно! — рявкнул Маркулис. Только никто больше не собирался выходить из строя.
— А что такое ЧК? — полюбопытствовал Дылдин.
— Выйти из строя.
Дылдин вышел и без команды упал на бетон, приготовившись к отжиманиям.
— Встать боец, приказа отжиматься не было, — Маркулис ухмыльнулся. — Будешь пятым, узнаешь, что такое ЧК.
ЧК расшифровывалось просто — чистка картофеля. Мы попали в распоряжение толстого молдаванина Сырбу — шеф-кок, начальник ложек, поварешек и котелков, наследный раздатчик масла и его превосходительство резчик хлеба. У него было круглое лицо, похожее на блин, густо смазанный маслом; или круг пошехонского сыра. Его фигура напоминала стройный сан борца сумо вышедшего на пенсию. Увидев его я понял, почему в столовой нельзя попросить добавку. Он принял нас в тамбуре, внимательно осмотрел, подсчитывая какой урон могут нанести наши желудки попав в храм пищеварения и приготовления. Подсчеты удовлетворили, Сырбу откусил пол батона и кивнул, чтоб мы шли за ним. В подсобке, примыкавшей к кухне, указал на три мешка картошки и ванну с водой. Кадык, величиной с небольшую дыньку, подпрыгнул; пол батона упало в желудок.
— Чистую картошку кидать в ванну. Увижу кожуру — сожру, — после таких многозначительных слов, он величественно удалился.
— Людоед, — пробормотал Кирилл.
— Такой может, — согласился я и посмотрел на маленького Дылдина. Тот поежился и демонстративно отвернулся.
— Ему бы королевскую мантию и в книжку Юрия Олеши, — сказал Димка.
