— Это нечто вроде анабиоза. Мы уже пробуждали многих, похожих на вас. Увлечение практикой законсервировало многих. Но вы очень интересны. Из бумаг мы узнали, что вы классик. Хотя до нас ничего вашего не дошло. Во-первых, мы желаем, чтоб вы восстановили, что вами написано, а во-вторых, как очевидец расскажите нам, какая разница между современным вам строем и теперешним.
Входишь в громадного стального человека: много врагов, идет война, вам надо спастись. Иду. Спрашивают. Смотрят. Начинаю говорить. Реакция — скучно. Их не интересуют наши споры, но отобрать самое главное я не могу. В общем, мне скучно. Но мне хочется написать и очень обидно, что ничего не дошло. Видимо, несколько тысячелетий, как егип[етская] культура. Памятник Сталину, Горькому, переулок. — Хвалить не могу.
Хочу лечь спать и неинтересно восстанавливать, воспоминания расскажите по радио. Консульт. на спектакль. Поэты. «Ли-тер[атурная] газета», у них спор — «неоромантики».
Весной 1938 года.
«Нео-романтики», влюбл[енные] в капитализм. Это в эру коммунизма. Они подписали адрес, писателей — реакц[ионеров] много, требуют восстановления капитализма на острове А.
— Хорошо, раз настаивают, — говорит смелее власть, — средние века были мрачными, но каменный век в сравнении с ними еще мрачнее. С жиру бесятся ребята. Но пусть. — Есть левые и правые, восстанав. романтизм.
Сцены восстановления капитализма. Первая жертва эксплуатации. Робинзоны капитализма. Первая насильственная смерть. Война. Все начинается всерьез, и все забыли, что существует высший арбитр, появление легенд, национализма, фашизма и так далее — восстановление эксплуатируемых, быстрые фазисы. Родина!..
1939 год
«Пархоменко»>{46}: Закончен 17 февраля 1939 г. Через день сдал издательству. Книга, первые листы, началась печататься 7 марта. 14 заменили последнюю запятую во фразе: «Ламычев подумал с удовольствием»…
Десять дней до 17-го едва ли не лучшие по настроению — ходил довольный и столько думал о разных хороших вещах…
Первая ложка дегтю: позвонили из «Правды» и сказали, что В. М.>{47} заметил неловкость в заметке о Малышеве и о старушке — словно наркомы у нас безродные.
И. Лежнев усиленно просит экземпляр «Пархоменко». В издательстве, говорил Кончаловский>{48}, ждут книгу с нетерпением.
После звонка из «Правды» настроение стало мерзкое, предчувствие какой-то неловкости… а вдруг — все это плохо>{49}?
22 мая.
У Мейерхольда>{50} столовая белая с желтыми панно. Вернее желтая с белым. На стене желтое сюзане, а рядом — белая штора окна и на фоне ее в вазе — ветви распускающегося дерева, очень нежные. Нонче весна поздняя.
