"Обойдешься, - думал Сорокин, наблюдая за наигранным жеманством капитана. - Сейчас такой "коньяк" будет - не возрадуешься".
- Мы пригласили вас для того, чтобы показать несколько фотографий.
Сорокин выложил на стол пять женских лиц.
- Скажите, пожалуйста, кого из них вы знаете?
- Предлагаете девочка? Мне говорили, у вас нельзя.
Он как-то особенно понятно, с похабным вывертом прищелкнул пальцами и сально улыбнулся.
- Правильно вам говорили, - сказал Сорокин. И подумал, что этот грек, который так неплохо говорит по-русски, пожалуй, без труда объясняется в любой стране. Разумеется, с теми, кто его интересует.
- Не знаю.
- А вот эту?
- Не знаю.
- Тогда послушайте меня.
Сорокин начал рассказывать о лирах, драхмах, даже долларах, которые грек передавал этой даме, нарушая советский закон, о прогулках в горы, об интересах, довольно странных для простого капитана...
- Все придумать... Не знаю... - сказал Папастратос, но уже не высокомерно, а скорее испуганно взглядывая из-под густых бровей.
- Значит, объяснить ваши действия вы не хотите?
- Не знаю.
- Тогда мы вынуждены будем направить протест хозяину вашей фирмы. Сообщим также, что вы каждый раз закупаете здесь по нескольку ящиков сигарет. А ввоз сигарет в Грецию и Италию, как вы знаете, - контрабанда.
- Я покупать себе.
- Несколько ящиков на рейс многовато даже для мирового рекордсмена-курильщика.
Капитан съеживался на глазах. Подбородок его торчал уже не так высоко, и плечи сузились, образовав глубокие морщины на отутюженной, лоснящейся капитанской куртке.
- Будете говорить?
- Не знаю...
- В таком случае, как говорится, извините за беспокойство. Машина у подъезда, она отвезет вас в порт. До отхода просим судно не покидать.
- Я иду... ногами.
- Как вам угодно.
За окнами хлестал норд-ост, рвал провода, выкручивал голые деревья. Люди по улице шли, согнувшись, наклонившись вперед, и отсюда, из тихого кабинета, казалось странным, почему при таком наклоне они не падают.
- Хочу проветриться, - очень ясно сказал капитан. И добавил с едкой усмешкой: - Последний раз.
Сорокин тоже усмехнулся. Посмотрел, как Папастратос резко закрыл за собой дверь, и облегченно откинулся на спинку стула, закурил.
- А если он прямо к этой? - спросил Сидоркин, явно не выдержав затянувшегося молчания.
- Он сейчас вернется.
Сорокин почесал нос и весело из-под руки посмотрел на своих помощников.
- Знаете, с чем он ушел? С камнем на сердце. За сигареты ему, конечно, влетит. Контрабанда для них очень даже крупная. Но главное фирма. Иметь дело ей с нами выгодно. - Сорокин загнул один палец. - Терять такой куш они не хотят? Нет. А ведь мы напишем, что действия капитана бросают тень на наши добрые отношения. Да хозяин его в порошок сотрет из-за одного только страха за выгодный фрахт.
