— Послушайте, майор, что это еще за бессмыслица?! — Шеф швырнул на стол тонкую папку c докладом и недовольно уставился на, считавшегося прежде нормальным, майора Ясенева.
— Виноват. — Кирилл мысленно принял оборонительную стойку, но генерал уже захватил инициативу и не собирался принимать формальные извинения.
— Ты это брось, сядь! — голос генерала звучал внушительно, когда тебе так указывают, не особо повозражаешь. — С докладом твоим я ознакомился, — уже спокойно продолжал он, — честно говоря, на второй странице возникло желание бросить все это в корзину, а тебя самого послать на медицинскую комиссию… на предмет освидетельствования психиатром.
Генерал испытывающе поглядел в напряженное лицо Кирилла, в его темные глаза, блестевшие из-под очков (или это все же линзы блестят?) — Думаю: совсем парень свихнулся на фантастике, пора ему в отпуск. Но потом сдержался, заставил себя дочитать до конца. Знаешь, что хочу сказать? Растешь! В профессиональном смысле, конечно. Написано четко, сжато, логика как у Дзержинского — железная, вычленены интересные факты. Самое смешное, что, несмотря на фантастичность предположения, собственно фантазий — минимум. В общем, повторяю, с узко профессиональной точки зрения, все в порядке. Именно поэтому я пока не ставил резолюцию и пригласил тебя, Кирюша. Ты же талантливый перспективный работник. Ну, и зачем все это тебе?!
Ясенев нервно теребил толстую американскую авторучку. Он понимал, что такой разговор будет, разговор нелегкий. Он был готов.
— Давайте, товарищ генерал, отталкиваться от самого невероятного — наш подопечный действительно гость из будущего, да такого далекого — даже представить трудно…
…Прошел час. Генерал устало вытирал платком лоб, моргал покрасневшими глазами. Кирилл тоже не сиял бодростью. Однако он чувствовал, что цель близка. Еще немного и шеф согласится, нужно только поднажать. А тот все не унимался.
— Ты пойми, майор. Ведь это не какой-нибудь пачкун диссидентишка, что на машинке под копирку гадости строчит и дружкам раздает в обеденный перерыв. Это крупный писатель, известный ученый. Основатель целой науки, как ее… — он полистал доклад — тафономии! А если ты ошибаешься?
— А если не ошибаюсь?! — контратаковал Кирилл. — Павел Ильич, дорогой! Специфика нашей работы такова, что мы можем рисковать собой и другими, своей репутацией, карьерой, ошибаться и снова пробовать, но не имеем права быть благодушными. Вспомните, как Вы шутили, что если придут сведения о появлении вампиров, мы просто обязаны принять все меры, вплоть до заготовки осиновых кольев в промышленных масштабах. Не такая уж это шутка! Вспомните, Вы сами нас этому учили — лучше арестовать скопом десятерых, если точно знаешь, что среди них есть один враг. Перед остальными извинимся. Поймут и простят, а не простят, так что ж, не впервой — служба такая. Но чего нам точно не простят, так это бездействия. Не простят, если упустим того самого, одного из десяти.
