«Большинство принятых закрытых мест заключения (т. е. тюрем),—говорится в акте, — находится в зданиях не ремонтировавшихся с дореволюционного времени. Состояние этих зданий таково, что во многих областях и краях они без капитального ремонта не могут быть в дальнейшем использованы для изоляции преступников. По внешнему виду многие тюрьмы представляют из себя полуразрушенные здания с выломанными решетками, с провалившимися стенами и заколоченными фанерой окнами. В ряде тюрем канализация и отопление разрушены, в тюремных дворах устроены свалки из нечистот, распространяющих зловоние по всей тюрьме.
Наряду с этим, значительные средства из доходов мест заключения расходовались на строительство домов для прокуратуры, судов, содержание курсов работников юстиции, кооперативов и т. д.
Камеры, в которых содержатся как осужденные, так и подследственные, во все время суток открыты. В тюрьмах, даже где содержатся подследственные, имеется радио. Заключенные разгуливают по всей тюрьме, устраивают пьяные оргии, процветает разврат, картежные игры, разбойные налеты друг на друга. Совершенно свободно заключенные, в том числе и следственные, уходят из тюрьмы в город, где производят грабежи и награбленное приносят в тюрьму для продажи».
В акте особо подчеркнуто отсутствие изоляции подследственных заключенных, которые использовались, независимо от характера обвинения, на внешних работах и даже в аппаратах тюрем и получали свидания, переписку и газеты без разрешения следственных органов.
В результате такого «режима» за 10 месяцев 1934 года из мест заключения РСФСР бежало 61.905 заключенных.
Главное управление лагерей НКВД также не справилось с задачей устранения вышеуказанных недостатков. Характерно, что предусмотренный в системе центрального аппарата ГУЛАГ’а отдел мест заключения (для руководства тюрьмами и исправительно-трудовыми колониями) задолго до передачи тюрем в ведение Главного тюремного управления НКВД СССР (т. е. до 1 января 1939 г.) перестал существовать, и работу тюрем никто фактически не направлял. Состояние тюремных зданий по сравнению с 1934 г. еще более ухудшилось. ГУЛАГ рассматривал тюрьмы только как резервуар накопления и сортировки рабочей силы для исправительно-трудовых лагерей и колоний и как отстойник для инвалидов, неспособных к труду. Значительная часть тюрем была полностью или частично превращена в исправительно-трудовые колонии фабрично-заводского или сельско-хозяйственного типа. Качество работы начальника тюрьмы ГУЛАГ’ом обычно оценивалось не по состоянию режима и изоляции заключенных, а по производственно-коммерческим результатам работы колонии при тюрьме.
