«А ведь у бабы Жени небось, — удивился теперь Илья, — уже и приказ на бумажке есть, а о нем никто и ведать не ведает».
Цепко держась за обшарпанные, занозистые борта, чтобы не вылететь из кузова, Илья дал себе слово сходить и поглядеть любопытства ради, что это за «Андижанец» такой стоит во дворе у Голубихиной Ульяны.
4
Пиво было теплое и кислое, но, как ни странно, с каждой новой кружкой в голове становилось яснее, туман и бьющий в виски гуд куда-то девались мало-помалу, и Илья, не теряя из виду белый передничек, мелькавший в проеме раздаточной, даже разговорился — стал уточнять у Фролки, как оно было на самом деле.
— Лопатник, что ли, тоже был с нами в бэ-бб-бане?
Фролка отрицательно мыкнул, мотнул головой.
— А-а… он стерег ее, бутылку-то! — укоризненно восхитился Илья, будто журил плутоватого шофера.
Но Фролка опять не согласился:
— Я ее с собой в баню взял. Всю четверть. Вот!
Теперь Илья вспомнил. Как же, право Фролки на внештатную должность виночерпия было неписаным законом. На то он и значился капитаном — не по чину, конечно, а просто по прозванью. И хотя самогонку привез Лопатник, мастер сразу деловито придвинул к себе пузатенькую четверть, бьющую в глаза тугим глянцевым блеском. Капитан и есть, не иначе.
Илье тут же до зарезу захотелось поведать о таком внезапном Фролкином повышении каким-то двум паренькам, попивавшим пивко за соседним столиком и, как ни странно, тоже пялившимся на белый передничек в окошке раздаточной.
— Между пэ-п-прочим, с вами тут рядом чин, а вам хоть бы хны. Вы даже и не знаете, — начал было он улыбчиво и вдруг споткнулся. — Интересно… А вы что, — отодвинул он от себя недопитую кружку, — мэ-м-может, Ульяну еще раньше меня за-за-за… это… знали?
Парни с любопытством оглядели Илью. Зеленая его энцефалитка с капюшоном говорила сама за себя. Геолог, таежный волк. Громадный его кулак, лежавший на столе, был разве чуть поменьше пивной кружки. Парни переглянулись, смолчали, отвернувшись на всякий случай от окна раздаточной.
— Ты с ними. Илья, не связывайся, — пьяно подперев щеку ладонью, сказал Фролка, уставившись перед собой во что-то невидимое, — нынче знаешь какая молодежь, еще те гаврики, чуть что — сразу на дыбки поднимаются. Прямо все психованные.
— Я у н-н-них про Ульяну…
— А это тем более. Из-за бабы еще хуже. Возьми мою Катьку. Я, может, подозреваю, что она с одним нашим геологом путается, а молчу же. А почему, спроси, молчу? — Фролка икнул, отстранился от стола, снова икнул. Как плакал. Илья забыл про парней, уставился на своего мастера: пьяный он, что ли, в дымину — мелет, сам не знает что. — Я знаю-ю… — погрозил Фролка пальцем кому-то невидимому. — Капитан все должон знать, и он знает! То есть это я знаю, — ткнул он себя в грудь. — Хотя, может, и не точно, а пока догадываюсь только. Пере… перед… предполагаю! — еле выговорил Фролка. — Хошь отнекивайся, хошь сознавайся.
