И он восстал.
Заговорил.
Зазвонил телефон.
Бэйес вздрогнул.
Воспоминания оборвались.
Надрывался телефон на стене у сцены.
«О господи», — подумал он, срывая трубку.
— Бэйес? Это я, Фиппс. Бак только что звонил, срочно отправил меня в театр! Сказал, с Линкольном что-то случилось…
— Нет, — спохватился Бэйес, — ты же знаешь, каков он, Бак. Из бара, наверное, звонил. Я тут, в театре. Все в порядке, просто один из генераторов накрылся. Все уже починили…
— А с ним все в порядке?
— Лучше не бывает. — Он неотрывно смотрел на обмякшее тело. Господи Иисусе. Это какой-то бред.
— Я… Ладно, я выезжаю.
— Не надо!
— Боже мой, что же ты так в трубку орешь?
Бэйес прикусил язык, глубоко вдохнул, закрыв глаза, чтобы не видеть фигуру в кресле, и медленно проговорил:
— Фиппс, я не ору. Все нормально. Вот сейчас свет дали. Не могу говорить, тут народ ждет. Я тебе клянусь, все…
— Врешь.
— Фиппс!
Фиппс повесил трубку.
Мысли бешено крутились в голове Бэйеса. Десять минут, самое большее, до того, как человек, поднявший Линкольна из мертвых, встретится с тем, кто снова загнал его в могилу…
Он отошел от аппарата. Им овладело безумное желание бежать за сцену, включить запись, посмотреть, отреагирует ли мертвое создание. Может, дернет рукой или ногой? Нет, это безумие. С этим разберемся завтра.
Времени хватило бы лишь на разгадку тайны.
Тайны, заключенной в человеке, сидевшем в третьем кресле последнего ряда.
Убийца — ведь он был убийцей, разве нет? Как он выглядел?
Он видел его лишь мельком, не так ли? Не было ли его лицо похожим на лицо с того старого, выцветшего дагерротипа? С пышными усами, пронзительным взглядом темных глаз?
Бэйес медленно спустился со сцены. Пройдя вдоль рядов, остановился, оглядел человека, сидевшего в кресле и закрывавшего руками лицо.
Бэйес сумел лишь выдохнуть:
— Ты — Бут?
Странный человек весь сжался, задрожал и подтвердил его ужасную догадку, прошептав:
— Да…
Бэйес собрался с мыслями. Затем спросил:
— Ты Джон Уилкс Бут?
Убийца сухо рассмеялся, и смех его был похож на карканье.
— Норман Ллевеллин Бут. Совпала только фамилия.
«Слава богу, — подумал Бэйес. — Иначе я бы не выдержал».
Бэйес отвернулся, прошелся немного, остановился и взглянул на часы. Нет времени. Фиппс уже едет сюда. В любой момент он начнет ломиться в дверь. Жесткий голос Бэйеса отразился от стены:
— Почему?
То было эхо испуганного крика трех сотен зрителей, сидевших в зале каких-то десять минут назад, когда прозвучал злополучный выстрел.
