Мужчина встал перед ней с кошачьей грацией. Как она могла забыть, с какой скоростью может двигаться это большое тело?
— Я понимаю, правда. Просто отложи все на время. Твой отец прошел через многое. Я серьезно.
— О да, я уверена в этом, — огрызнулась Келли, скрещивая руки на груди. — Конечно, ведь так сложно быть преступником.
Юлий сплюнул в сторону. Его невероятные глаза сильно прищурились, и он дернул подбородком в ее сторону.
— Откуда ты знаешь? Я имею в виду, не похоже, что ты беспокоишься, ты никогда не звонишь.
— Ты что, моя мама?
— Нет, но я знаю, что твой отец проходит через многое. Все, о чем я прошу, это быть с ним полегче, пока ты не услышишь все. Это не так много, правда?
Она толкнула его.
— Без разницы.
Это больше было похоже на временну́ю капсулу, чем на дом. Гараж был забит разной механикой и рождественскими украшениями с 80-х годов. Боковая дверь по-прежнему имела смещенный шарнир, поэтому ей пришлось немного подтянуться, чтобы войти. Ностальгия поразила ее, как удар топором.
Все было так, как она помнила. Коридор между гаражом и гостиной был наполнен картинами, которые в большинстве были ее собственными. Это было похоже на хронику ее первых восемнадцати лет, сделанную на полароиде: школьные картины и портретные фотографии. Ее мать, блондинка скандинавского типа, как и сама Келли, была на картинах, сделанных в первое десятилетие. Для Келли не было потерей, что с тех пор, как она пошла в колледж, здесь больше не появилось новых фотографий.
Она остановилась у самой большой. Там была она, одиннадцатилетняя или двенадцатилетняя, стоящая рядом с научным проектом. Она сияла от гордости. Ее отец стоял по другую сторону классной доски, настолько высокий, что едва вписывался в фотографию. Все в ее отце было больше, чем жизнь, от смеха до аппетита. Он распоряжался всеми, как король.
«Король, — подумала она. — Не слишком далеко от правды».
Гостиная была в полном беспорядке, но и это не стало для нее сюрпризом. Ее отец никогда не был прилежным хозяином. Все горизонтальные поверхности были украшены чеками, старыми газетами или бумажными тарелками. Она не увидела только одной вещи — пустых пивных банок. В воздухе не было даже едва ощутимого запаха сигарет. Это странно.
Единственный алкоголь, который она могла видеть, держали в руках члены «Адских гончих», которые заняли, казалось, все места в гостиной. Вот это не странно. Келли задавалась вопросом, случалось ли им отрываться от важных дел в два часа ночи, чтобы ответить на любые вызовы ее отца. Единственным пустым местом был отцовский «Лэй-Зи-Бой» (
