Забытый раёк: книга стихов | страница 10



ПРИЕЗД

Успели затащить пожитки в пылу приезда,
везде разложены манатки и причиндалы,
узлы, котомки и корзинки, кошачьи клетки,
мешки, баулы для мунгурок: дорожный хаос.
Волна житейской барахолки врасплох застала
углы, отнорки с закутками, сиденья, створки.
Находка для искусствоведки из малолеток —
необъяснимых инсталляций ряды и группы,
спроста их городит усталость, что с теснотою
азартно режется в избытки перемещений,
пока, проверив ручку двери на отпечатки,
мы обрели свои подушки и спим в остатке.

«Не томят тебя ни минусы, ни плюсы...»

* * *
Не томят тебя ни минусы, ни плюсы,
невозвратности немая благодать;
то колеса, то копыта, то турусы,
лишь скончания дороге не видать.
Так счастливого пути, как говорится,
но ни счастья, ни неволь и ни охот
ты не ищешь, потому что путь — страница,
потому что ты — странствующий рыцарь,
как Константы Ильдефонс и Дон Кихот.

ГУМИЛЕВ В ТЕРИОКАХ

>(стихи из романа)

1. Детали романа

Превозмогая косность строфики влеченья и самообмана,
гуляют северные тропики прибрежной полосой романа.
Ветвями обрамленный, купами вне суеты и вне мороки,
собор кронштадтский с круглым куполом с залива видят Териоки.
Театр уж полон, вечер близится, с ним пешеходы и пройдохи;
утомлено и солнце кризисом сознанья, жанра и эпохи.
И чей-то сон, что нынче тесен нам и истреблен на полустоне,
бредет по этажам и лесенкам волшебной Виллою Лепони.
В тени ключицы и уключины, потерян ключ, полны ресницы
букетами полуколючими из финских роз и медуницы.
И от обеда и до ужина, влюблен в актерку Кавальканти,
не помнит ресторан «Жемчужина» о жемчугах и о Леванте.
Вздох моря слышится за дюнами, в ночи постскриптум половицы;
все воплотится, что задумано, а вещный мир развеществится.
Прибрежных сосен истуканами дом обведен, хоть строй и редок,
и синевою остаканены все натюрморты напоследок.
Корабль шекспировский причаливал и удалялся от причала,
а платье темное прощальное она еще не надевала.
Контрабандист казненный хаживал по досочкам с кормы до юта,
и всем бессонницу отваживал известный доктор Дапертутто.
Но были странны в этом странствии для Оллинпяя и для Ино
две интермедии Сервантеса и сводничества Арлекина,
что все про свадьбу, свадьбу спрашивал, а наш герой смотрел с охотой,
как ветер волны разукрашивал цветущих сосен позолотой.

2. На вилле Лепони

Где говорят на одном языке вышина с быстриною,
девушка стала поэту тайной женою.
Пересыпать прибрежный песок, горсти всей горстью.
В доме Эшеров слушали стены гостя и гостью,