Увидев на спуске Фонтанки стоящего возле самой воды индейца, он перебежал, благо мост оказался неподалеку, с левого берега на правый и, задыхаясь (а щелкнуть затвором он успел еще на левом бреге), окликнул неподвижно стоящего:
— Эй!
Индеец неспешно повернул голову.
— Я думал, ты мираж, — разочарованно сказал Светозаров.
— Я настоящий, — промолвил индеец. — Почему мираж?
Вот почему фотограф ответил, он и сам не знал.
— Потому что я охотник за миражами.
— И много у тебя охотничьих трофеев? — осведомился индеец.
— Есть кое-что, — с гордостью отвечал фотограф. — Хочешь, пойдем ко мне в мастерскую, покажу. Здесь недалеко.
— Хочу, — сказал индеец. — Я видел миражи.
— Где?! — воскликнул Светозаров.
— В Венесуэле, в Канаде и в Англии.
— Сейчас придем, ты мне расскажешь. Хотя, конечно, лучше увидеть…
— Я тебе их нарисую, — сказал индеец.
— Древние египтяне, — сказал фотограф, расставляя перед индейцем фотографии, увеличенные, наклеенные на картонки, сзади на картонке значился номер, дата, место и условное название, — считали, что миражи — призраки стран, которых больше нет на свете.
— Должно быть, у них миражи были многодетальные, многофигурные, большие.
— Да, ты правильно догадался. Знаешь, я так мечтаю побывать в Сахаре, там до 160 000 миражей в год бывает, на все вкусы: стабильные, статичные, блуждающие. Вертикальные, горизонтальные. Я бы их снимал, изучал.
— Разве можно изучать миражи? — спросил индеец. — Они приходят когда захотят, уходят когда не надо, они непредсказуемы, кто поймет их.
— Но классификации-то существуют, — возразил фотограф. — Вон озерные, у окна; а у двери верхние небесные, между ними — боковые. А там, на стене, — фата-моргана необъяснимая, но это не моя фотография, — признался он, вздыхая.
— Я видел боковые лодки, — сказал индеец, — вот такие.
И на клочке бумаги нарисовал, какие именно.
— Как на Женевском озере! — воскликнул фотограф.
— Это и было на озере, только в Венесуэле. Иногда между лодками ходили по воде мальчики-великаны.
— Как на фотографии Роберта Вуда!
Покачав головой, индеец сказал:
— Вуд не посещал наших горных озер. В наших озерах вода чистая, как при сотворении мира, они единственные на земле. Тот, кто пил из них, знает о людях и о земной жизни кое-что, что знают только боги и даже Бог. Бабушка моя, например, частенько встречала ангелов, они говорили с ней о том о сем. Моя бабушка была русская, из венесуэльских старообрядцев, дедушка украл ее, увез, они жили счастливо и говорили на своем каком-то третьем языке; дедушка утверждал, что бабушкины ангелы учили его летать и иногда он залетал в миражи.
