Поняв, что упрямую старуху не уговоришь, мы с Павлом стали просить пассажиров уступить место бабке. Но никому не хотелось выходить из машины. Все наотрез отказались. Положение оказалось безвыходным; не желая обижать старую женщину, я рискнул посадить ее пятым пассажиром. Молодой человек, который сидел со мной рядом, пересел на заднее сиденье, уступив место старухе.
В Подольске у нас был такой порядок: каждый пассажир платил за проезд вперед. Когда я бабке предложил оплатить проезд, она наотрез отказалась это сделать, заявив:
— Деньги получишь и меня середь дороги высадишь, знаю я вас, шоферов.
В дороге она успокоилась, стала желать мне доброго здоровья, но деньги отдала только тогда, когда приехала в родную деревню Лукошкино.
1941 год
Война ворвалась в наш советский дом и нарушила мирную жизнь. Все перестраивалось на военный лад. Уже в первые дни войны к нам пришла печальная весть: на фронте погиб один из передовых наших шоферов — мастер-водитель коммунист Серафим Кочегаров.
Прямым попаданием бомбы был разбит десятый таксомоторный парк.
Один за другим стали ликвидироваться таксомоторные парки. Фронт требовал людей и машин. В конце концов к весне 1942 года остался только один — третий парк, в котором было тридцать — сорок машин, работающих в основном по нарядам учреждений.
Большая партия автомобилей ЗИС-101 была поставлена на консервацию, так как, по мнению специалистов, эти машины ввиду плохой проходимости не годились для фронтовых дорог. Большое количество машин ушло на восток.
На «эмках» в Москве остались работать водителями в основном женщины да немного мужчин, которые по возрасту или по болезни не подлежали призыву в армию. В число последних попал и я.
За двенадцать лет работы шофером я не только хорошо овладел искусством вождения, но и отлично освоил сборку и ремонт автомобилей. Последнее-то и пригодилось теперь, когда я работал в третьем парке. Из старья мы собирали машины, которые использовались на линиях, а все остальные мало-мальски приличные автомобили отправлялись на фронт.
Работы было много. Не хватало дня — оставались на ночь.
Как-то подошел ко мне начальник эксплуатации Илья Ильич Жорин и спросил:
— Как у вас, товарищ Рыжиков, с военным делом?
Я пояснил, что имею нестроевую.
— Зайдите ко мне завтра утром.
Я пришел. Он привел меня к директору парка товарищу Стриженову и сказал:
— Вот этому товарищу нужно отдать броню шофера Виноградова, тот пьянствует и бездельничает, а этот хорошо работает.
