Теперь уже в Подольск официально откомандировывалось десять машин московского такси. У вокзала была организована стоянка, на которой по очереди пассажиры садились в такси. В деревнях и поселках, куда мы ездили, тоже не было недостатка в пассажирах, так как молва о курсирующих такси быстро распространилась по всему району и нас везде ждали с нетерпением.
Хочу упомянуть об одном своем товарище — Павле Эпштейне, с которым в паре я работал на этих подольских маршрутах. После работы мы и в Москву возвращались вдвоем, так сказать, на всякий случай подстраховывали друг друга. Если случится поломка, вдвоем ее можно быстрее устранить. Так мы проработали до субботы 21 июня 1941 года.
В понедельник 23 июня Павел Эпштейн ушел на фронт. Он прошел путь от Москвы до Праги. После войны Павел вернулся на родину кавалером почетного ордена Чехословацкой Социалистической Республики. Он снова поступил работать на такси, мы и сейчас с ним очень дружны и часто на досуге вспоминаем «дикие» подольские маршруты.
В частности, припоминаем и такую комическую сценку, которая имела место на стоянке такси у привокзальной площади города Подольска.
Зима в том году была довольно суровой. Мы с Павлом в Подольск приехали с некоторым опозданием.
Вся привокзальная площадь кишела народом, который ждал какого-нибудь транспорта, чтобы подъехать. Как выяснилось, автобусы в тот день совсем не выходили в рейсы. Толпа штурмом взяла наши автомобили, и мгновенно в машины понабивалось по пять и даже по шесть человек. Но мы всегда строго придерживались правил эксплуатации, возили только, как положено, по четыре пассажира.
А когда мы проделали этот отсев и только хотели тронуться в путь, как сквозь толпу к машинам, энергично работая локтями и с криком: «Я первая!» — пробралась шустрая старуха в овчинной шубе, валенках и в огромной шерстяной шали с кистями.
Протиснувшись вплотную к дверце моей кабины, она взмолилась:
— Сынок, мне до Лукошкина, я вас два часа ждала. Меня сын поставил здесь на остановке и сказал: «Жди, мама, придет легковая машина, садись в нее, и тебя довезут до дома», — а сам ушел. Ему на работу надо.
— А где же ты была, бабушка, когда мы подъехали? — спросил я.
— Погреться уходила, сынок, погреться.
— Придется, бабуся, подождать другую машину, в наших места нет. И тут старуху точно оса ужалила, она выскочила на шоссе и, широко раскинув руки, крикнула:
— Или сажай, или дави. Мне домой надобно, там внуки малолетние оставлены.
