Чайный павильон, как выяснилось, был просто большой беседкой в национальном стиле, стоящей в тени парочки причудливо изогнутых сосен. Там нас встретил сам наместник и мастер церемоний. Последний – жердь со снобским выражением лица – сразу же затянул речь, перечисляющую достоинства его драгоценного господина, его титулы и владения. Мы со Снегиревым, как и местный владетель, стоически выдержали эти славословия, после чего были усажены – Чжу Юань тоже весь этот спич провел на ногах – на покрытые коврами возвышения подле низкого чайного столика. Церемониймейстер начал свое священнодействие, то есть принялся заваривать чай, а мы с наместником стали молча изучать друг друга.
Памятуя об уроках посла, которые он мне дал по дороге к павильону, я не торопился начинать разговор. Первым, по правилам, должен был заговорить хозяин дома, и от того, что именно и как именно он это сделает, будет зависеть и манера беседы. Поэтому я ждал, нацепив на лицо маску доброжелательного спокойствия. Принял из рук слуги наперсток с чаем, дождался, пока наместник пригубит свой напиток, после чего повторил его жест.
– Мы рады приветствовать вас на юге империи! – напевно произнес наместник. В этот момент я и опознал его по голосу. – Это неформальная встреча, поэтому прошу вас называть меня по имени и без титула. Той же любезности я жду и от вас.
Говорил он на китайском, но за счет его манеры выводить слова, будто ноты тянуть, я не испытывал ни малейшего дискомфорта. Снегирев ответил за нас обоих, сидя обозначив поклон.
– Это большая честь для нас! Имя господина Ан То Шина – Игорь.
И я тут же повторил движение корпусом. Вспомнилась песня «Чижа» и вьетнамский летчик Ли Си Цин.
Дальше потекла беседа, если таковой можно назвать длинные рассуждения наместника о важности дружеских отношений между соседствующими странами и редкие вкрапления наших реплик. Мы пили чай с легким оттенком какой-то пряной травки, кивали и улыбались друг другу, словно были не представителями своих стран и не должны были вести серьезные разговоры. У меня, прямо скажем, небольшой опыт такого рода переговоров, точнее сказать, на данном уровне его вообще не было, и поэтому мне вся эта светская болтовня казалась пустой тратой времени. Но я всеми силами старался не демонстрировать отсутствия интереса и в конце концов был вознагражден.
Тут надо сказать, что политики вообще, а высокого полета в частности, прямо практически ничего и никогда не говорят. Все их беседы, особенно вот такие «неформальные» – схватка двух бойцов, ничего друг о друге не знающих. Но опытных и не готовых сделать ставку на один-единственный бросок или удар. Они могут кружить друг возле друга часами, проверяя защиту противника редкими выпадами. И только будучи готовыми, наносят удар. И ведь знал об этом! Знал, но – политиком никогда не был. Потому и пропустил первый серьезный ход наместника.
