Назавтра Павел зашел за мной, когда мы с матерью в сенцах уже заканчивали молоть последнюю порцию проса.
- Э, да вы богачи, - глухо, с одышкой сказал он, увидев, как на расстеленную на полу клеенку, на которой я орудовал его мельницей-теркой, из дырочек жестяного цилиндра сыплется сероватая просяная масса.
- Полумука-полукрупа получается, - повысив голос, громче обычного сказала мать. - На лепешки пойдет.
Но Павел не слышал ее.
- Хороша каша, - сказал он. - Такой бы мешок, так и зимовать можно.
- Ну! Тут на неделю думаю растянуть, и то рада.
- Нет, каша хорошая, - повторил Павел.
Я взглянул на Павла и подумал, как он неузнаваемо изменился. Еще недавно я знал его здоровым жизнерадостным человеком. Он работал на заводе, учился в вечернем техникуме, любил возиться со своими сынами-двойняшками и еще ухитрялся заниматься спортом. Одно время мы с ним вместе ходили в легкоатлетическую секцию общества "Зенит", он во взрослую группу, а я в детскую. В первые дни войны Павла взяли на фронт, а через несколько месяцев он вернулся домой с осколком мины в легком и совсем глухой от контузии. Теперь, сильно похудевший, страдающий одышкой, с мешками под глазами, он стал похож на старика, хотя ему не было и тридцати лет.
- Пойдем, - кивнул мне Павел.
Мы вышли за поселок. У Разгуляевки и слева от нее, за бугром, опять грохотало, только сегодня опять ближе, чем накануне.
Сокращая путь, мы пошли небольшой дорогой, а взяли левее, по малохоженой тропе. Миновали полоску молодых лесопосадок, перелезли через проходивший по балке противотанковый ров, вошли во вторую полосу озеленения, и тут неожиданно позади нас раздался резкий всполошный окрик:
- Стой! Стой!
Я дернул Павла за плечо и обернулся. По лесопосадке, махая рукой, к нам бежал солдат.
- Стой! Стой! Ни с места!
Что такое? Мы опять остановились. Солдат, очень рассерженный, подошел вплотную и приказал:
- Идите за мной! Ни шагу в сторону!
Мы послушно пошли за солдатом. Судя по его всполошному окрику, мы зашли на участок, куда нам заходить было не только не положено, но и опасно.
Спускаясь обратно в балку, я посмотрел по сторонам и только теперь заметил стоявшую за кустами тальника зеленую повозку, распряженных лошадей и еще двух красноармейцев, возившихся возле штабеля каких-то прикрытых брезентом ящиков.
Солдат вывел нас к противотанковому рву и уже спокойно спросил:
- Куда идете?
- Да вон туда, на просо, - показал я рукой. - Вчера я туда ходил и никто меня не останавливал.
